Земля и звёзды

Колышкин Владимир Евгеньевич

4. Шеф КОМКОНА-2 Рудольф Сикорски

В коридорах Дворца Мирового Совета было оживленно. Много спешащих по делам людей, а также праздношатающихся туристов.

– Дорогу! Уступите

дорогу!
– рычал Рудольф, и зазевавшиеся туристы отлетали как кегли. Лифт. Ползет медленно, да еще с остановками на этажах. Сикорски подпрыгивает от нетерпения. Наконец огромный гулкий вестибюль. Скользя по мраморному полу, затормозил возле ресепшн. Предъявил удостоверение и получил свое личное оружие. Воткнул его в подплечную кобуру.

Вооружившись, глава комкона выскочил из здания. Вниз по ступеням. Ближайшая кабина нуль-Т в полукилометре от Дворца. Согласно инструкции по безопасности мирового правительства. Оттолкнув кого-то, запрыгивает в кабину флайер-такси. "К ближайшей кабине нуль-Т!" - командует киберпилоту. "Дорогу покажете?" - раздается из динамика и панель мигает зеленым глазом, переключая на красный огонек "занято". "Полкилометра на запад через северо-запад!"

Такси резво взлетает и несется, огибая монумент "Единство" - гигантскую двухсотметровую колонну с крылатым глобусом на вершине - символом объединенного человечества.

Сорок секунд полета и со свистящим шелестом такси плавно приземляется. Сикорский выскакивает из флайера и, что есть духу, мчится к кабине нуль-Т, выкрашенной в ярко-красный цвет. Чем-то они напоминают старинные лондонские телефонные будки. Причуда местного дизайна. В городе, куда сейчас стремится шеф комкона, они другой модификации.

Небольшая очередь. Сикорски на ходу выдергивает из кармана удостоверение. Подбежав, сует гражданам под нос:

– КОМКОН-2!

Но его не понимают. Тогда он кричит: "полиция!" На этот раз ему уступают очередь.

Захлопнул дверцу. Засветился экран монитора с картой Земли. Ткнул пальцем в кружок Екатеринбург. Появилась карта Новой Столицы России, увеличил масштаб, подвинул карту, ткнул в "Площадь Звезды", увеличил, здание музея внеземных культур. Несколько пунктов нуль-Т. Выбрал ближайший к музею. Шафранная лысина и слегка обвисшие щеки Сикорского покрылись крупными каплями пота. Встал прямо, одной рукой взялся за желтый пластиковый поручень, вдохнул и другой рукой нажал кнопку "Старт".

Секунда невесомости и чувство какой-то мертвой пустоты внутри тела. За окнами модерновой кабины была уже Столица РФ, со своими знаменитыми золочеными шпилями, островерхими крышами и спиральными небоскребами. Распахнул дверцу - и словно в баню попал. Уральское лето. Жара градусов под 30. Сикорский на бегу застегнул под горло воротник моно-костюма из терлана и тем самым включил кондиционер.

Возле Музея внеземных культур безлюдно. Главный вход не заперт, хотя табло извещает, что сегодня музей закрыт для посещений, служебный день.

Все было, как в повторном сне. Как тогда,

когда он с Максом делал ночную засаду, в которую попал не Абалкин, а Бромберг. И вот он бежит из зала в зал, из коридора в коридор, лавируя между стендами и витринами, среди статуй и макетов, похожих на бессмысленные механизмы, среди механизмов и аппаратов, похожих на уродливые статуи, только теперь все вокруг было залито ярким светом. Ноги от волнения подкашиваются. Он уже не боялся опоздать, потому что был уверен, что обязательно опоздает.

5. Сотрудник КОМКОНа-2 Максим Каммерер.

ДЕЛО О "ПОДКИДЫШАХ"

Когда умолк сверлящий уши крик Майи Глумовой, Экселенц опустил дымящийся ствол "герцога".

Я все еще пытался унять дыхание, сбитое быстрым бегом. Возле самой двери я увидел Гришу Серосовина, нашего сотрудника по прозвищу Водолей. На нем был надет белый лабораторный халат, криво застегнутый не на ту пуговицу. Волосы взъерошены. Его только вчера внедрили сюда, якобы помогать Майе Глумовой делать новую экспозицию.

Гриша лежал в отключке с умиротворенной минной на лице. Я первый раз увидел его в таком положении. Обычно это характерно для его напарников по спаррингу. Силен Абалкин... А ведь Гриша у нас чемпион по субаксу!

Майя наконец отцепила руки от стола, за который держалась, подбежала к мертвому Абалкину. Упала пред ним на колени и зарыдала, никого не стесняясь.

– Эх, Лёва, Лёва, что же ты наделал, - шептал Экселенц, лицо его исказила гримаса запредельного отчаяния.

Глумова подняла голову, мокрые ее глаза, казалось, лучились. И это были лучи ненависти.

– Лёва? Наделал?
– обвиняющим тоном прикрикнула она, обращая свой гнев сначала против начальника КОМКОНа-2, а потом на нас с Гришей.
– Да как только у вас язык поворачивается такое говорить?! Вы убили человека!..

– Послушайте, Майя, - сказал Экселенц, смущенно пряча пистолет и краснея при этом по самую макушку лысого черепа, - мне очень жаль... мне действительно жаль... но вы не в курсе происходящих событий...

– Я не желаю вас больше видеть, - сказала убитая горем женщина.
– Звери вы!..

У меня за спиной замычал Серосовин, очевидно, приходя в себя. Я помог ему подняться.

– Извините нас, Майя Тойвовна, - промямлил Экселенц, мягко отступая и горбясь, как огромный черный паук, - мы сейчас уйдем. Мак, будь добр, подними детонатор. Гриша, распорядись насчет тела...

<