Земля Лишних. Беги, хомячок, беги
Шрифт:
Наёмник не возражал, дорога ровная, движение околонулевое, даже такой новичок, как я, легко справится.
Гарри и Элизабет Буш
– Конвой ушёл полчаса назад, если поторопитесь, то догоните их, - капрал протянул Гарри айдишники.
– Приятного дня сэр. Мэм.
Забрав пластик, Гарри тронулся, плавно объезжая бетонные блоки.
– Понаставили, не проехать, - пробурчал парень.
Маневрировать с прицепом с лодкой в этом лабиринте удовольствие сомнительное.
– Пупс, не злись. Я тебя люблю, Молли тебя любит, - одной рукой Элизабет погладила мужа по щеке, второй - чихуахуа, что устроилась у неё на коленях.
– Ты у нас самый лучший. Ты легко догонишь кого угодно.
Гарри нервно дёрнул головой, отстраняясь от ласк жены.
– Ну пу-у-у-упсик!
– Элизабет надула губки.
– Прости, - хмуро отреагировал Гарри и попытался изобразить улыбку. Вышло не очень убедительно, поэтому он добавил.
– Я тоже тебя люблю.
– И Молли?
– жена подсунула шавку мужу почти под нос.
– И Молли люблю. Всех люблю, оптом и в розницу.
Догнать конвой всё никак не получалось, слишком перегружена машина. Ещё и катер этот долбанный. Подарок тестя, попробуй тут продай, жена же потом весь мозг проест. Да и нравилось Гарри на катере по Гудзону рассекать, чего греха таить. Этакий показатель статуса и достатка.
Сын фермера из Айовы, он каким-то чудом зацепился в Нью-Йорке. Терпение и труд всё перетрут - так говорил его старик, и оказался чертовски прав! Первые полгода после переезда в “самый крутой город мира, где творится история”, Гарри дневал и ночевал в мастерской и насквозь пропах потом, деревом и клеем. Но оно того стоило. Потиху тонкий ручеек продаж “хенд-мейд мебели и посуды” превратился в полноценный поток заказов. Гарри даже начал “творить”, вырезая всякую, с его точки зрения, ерунду, в которой смысла - кот наплакал, однако местному бомонду его “творчество” пришлось по душе, ему даже предложили организовать выставку. Там он и нашёл жену-красавицу (то, что она дура, выяснилось потом, за силиконовой грудью пятого размера такие мелочи рассмотреть сложно).
В отличие от многих переселенцев в Эдем, Гарри бежал сюда не от проблем. Он бежал от людей, что окружали его, что покупали его мебель и находили смысл в его уродских “произведениях искусства”. Он так и не смог стать своим, принять этот образ жизни. Чем больше он был в Нью-Йорке, чем больше скапливалось денег на счетах, тем сильнее ему хотелось взять дробовик, прийти на какую-нибудь тусовку и повышибать там всем мозги. Хотя, в наличие последних у многочисленных ценителей и прожигателей жизни он верил с трудом.
Жена умом не блистала, но мужа чувствовала, как никто другой, и любила так сильно и искренне, как бывает только в плохих любовных романах. Но именно она предложила переехать в Эдем, чем немало удивила Гарри.
Потом было полгода сборов, распродажи всего, что нельзя было взять с собой. Кроме проклятой лодки. Но, понимая, на какие жертвы ради его душевного спокойствия идёт супруга, Гарри даже не возражал.
Минут через сорок они встретили бригаду, устанавливающую телеграфные столбы: пара грузовиков, школьный автобус, четыре хамви
Гарри притормозил спросить, давно ли прошёл конвой.
– Час назад где-то, может, чуть больше, - пожал плечами сержант.
Получалось, что конвой они не догоняют, даже более того, отстают.
Закралась мысль - а не вернуться ли назад? Всё таки ехать одним по местным реалиям не самая лучшая идея, вон, буквально три-четыре дня назад, чуть ли не под стенами Сан Антонио, банда мексов разгромила колонну переселенцев, часть убили, часть угнали в рабство.
С другой стороны, на сколько Гарри успел узнать, треугольник База - Сан Антонио - Аламо был достаточно безопасен, нападения здесь были большой редкостью. Вот южнее, подальше от врат и цивилизации - да, нарваться проще пареной репы. Можно рискнуть, тем более, оружие у него есть и как им пользоваться, он знает. И вряд ли в окрестностях водилось больше одной банды, слишком мало им “корма” было бы.
И Гарри продолжил путь.
Пару раз навстречу попадались одиночные машины, один раз даже куцый, из трёх грузовиков “Унимог”, конвой пропылил мимо в сторону Сан Антонио. Не так уж и опасно, как рассказывали. Кати себе и кати.
Однако у машины было по этому поводу своё мнение.
Двигатель вдруг громко застучал, Форд пару раз дёрнулся и заглох.
– Дерьмо!
– парень в сердцах ударил по рулю. Клаксон жалобно бибикнул, ойкнула напуганная жена.
Гарри посидел, зло смотря вперёд. Пару раз глубоко вдохнул-выдохнул, успокаиваясь. Повернулся к Элизабет.
– Прости, малыш, не хотел тебя пугать. Просто… Ладно. Пойду гляну, что там случилось.
Гарри вышел из машины, потянулся, разминая немного затёкшие мышцы. Расстегнул клапан кобуры, осмотрелся вокруг. Ничего подозрительного, только слева от дороге, ярдах в пятистах, застыла небольшая, шесть-семь особей, группа козлобыков. Животные настороженно смотрели в сторону двуногих пришельцев, что нашумели на половину саванны. Постояв так с минуту и не обнаружив угрозы, козлобыки склонили головы и продолжили щипать траву.
Гарри подошёл к капоту, приподнял крышку и уставился на механические потроха. Если с деревом он был на “ты”, то с техникой на “вы, пожалуйста, не ломайтесь, а то в сервис придётся звонить”. Корпорации чем дальше, тем больше забирали власти, починка машины или сельхозтехники собственными силами всё чаще запрещалась, а нарушителей разоряли через суды. Так что, в отличие от отца, Гарри во всей этой мишуре не особо понимал. Масло залить или стеклоочиститель ещё мог, а вот что сложнее…
“Ладно, можно, как минимум, проверить, не отошёл ли какой-нибудь провод или кабель, по такой дороге это могло случиться”, - бездействовать было не в правилах парня, поэтому он придумал себе занятие. А там, смотришь, и по дороге кто-то проедет, можно будет попросить о помощи.
Увлёкшись копанием во внутренностях Форда, Гарри не сразу заметил приближающийся пикап. Звук клаксона раздался так внезапно, что парень подпрыгнул и ударился головой о крышку капота.