Земля надежды
Шрифт:
Джей почувствовал, что обеденная каша подступает к горлу при мысли о том, что довелось пробовать той, которая приготовила эту кашу.
— Мы выжили, — без всякого выражения сказала она.
— Я понимаю… — заикаясь, пробормотал Джей.
— А когда стало теплее, те, кто не умер от ран, от горя или от голода, погибли от чумы, — продолжала она. — Мы все сгрудились в этом маленьком городке, мы все были больны от горя и страха. Той зимой погибли сотни людей, и все это из-за индейцев. Как только мы смогли собрать достаточно мужчин и припасов, мы выступили против них. Мы приняли
Сосед кивнул.
— Мы охотились на них, как на бешеных псов, и отгоняли все дальше и дальше. Был приказ — убивать всех мужчин и женщин и брать детей в рабство. Какое-то время мы притворялись, что согласны на мир, и наблюдали за тем, как они засевают свои поля и занимаются посевами, и потом, только потом, напали и погубили их урожай. Они делают очень хитрые ловушки для рыб, мы уничтожали их везде, где только видели. Мы прогнали дичь, и они не могли больше прокормиться охотой, мы сожгли их деревни, и им негде стало жить, мы вытоптали их посевы на полях, чтобы они тоже узнали, что такое голод, так же, как и мы. Мы отомстили.
— Да, охота была знатной, — мечтательно припомнила женщина.
Она принесла три кружки эля и поставила их на стол.
— Помню, как солдаты из форта возвращались с головами дикарей на поясах, а потом выставляли их у ворот, как егерь сажает на кол дохлых ласок.
— Но теперь это все закончилось? — Джей и сам услышал нервозность в своем голосе.
— О да, — сказал мужчина. — Помнится, это было лет шестнадцать назад. И с тех пор от них ничего не слышно. Они не могут жить без определенной территории для охоты и сельского хозяйства, а мы оттесняем их все дальше и дальше к горам. Они всегда жили в постоянном движении: зимой — в глубине материка, летом переходили ближе к морю, весной — на полях. Как только мы расчистили леса и построили дома, им пришлось уйти, как уходит стадо оленей, когда кончается корм.
— Наверняка они ненавидят нас как злейших врагов, — сказал Джей.
Никто не ответил. Мужчина пожал плечами и опустил лицо в свою кружку.
— Мы победили, и это главное, — твердо сказала женщина. — Теперь это наша земля, и если они хотят жить здесь, они должны нам служить. Мы больше не открываем для них школ и не пытаемся учить их. Нет больше мира и обещаний дружбы. Если они хотят оставаться в пределах наших границ, они должны делать то, что им приказывают. Или они будут нашими рабами, или мы снова польем поля их кровью. Другого не дано.
На рассвете Джей стоял на причале, молчаливый Джеймстаун раскинулся позади него, и только отсветы огня в печах, где пекли хлеб, показывали, что кто-то уже не спал.
Девочка появилась на причале раньше, чем он. Маленькое долбленое каноэ подпрыгивало на темной воде. Джей тревожно посмотрел на лодчонку. Каноэ уж слишком напоминало дерево, каковым оно не так давно и являлось. Кора была содрана, и края грубо обтесаны так, что лодка была заострена с обоих концов. Внутри лодка была выжжена, а потом начисто выскоблена. Но все равно она выглядела как маленькое дерево, пусть и изменившее форму, ободранное и выдолбленное.
Девочка
— А она не потонет? — поинтересовался Джей.
И снова она сделала все тот же короткий жест.
Джей предположил, что она умеет плавать, и напомнил себе, что сейчас они совсем недалеко от дока, что до корабля, который привез его из Англии, рукой подать. Он забросил свой небольшой походный мешок в лодку и потом ступил в нее сам. Она сразу же закачалась и почти перевернулась.
Джей упал на колени и обнаружил, что каноэ тут же успокоилось. Перед ним лежало весло. Он вытащил его, стараясь не делать резких движений, и опустил его в воду с той же стороны, что и она.
Она оглянулась на него через плечо, ее детское личико было очень серьезным, и отрицательно покачала головой. Джей перекинул весло на другую сторону и в награду получил серьезный кивок. Потом она наклонилась вперед, вонзила свое весло в речную воду, плещущуюся о борт, и они медленно отошли от деревянного пирса.
Сначала Джей ничего не видел, но все его другие органы чувств были полностью настороже. Он ощущал, как гладко и легко каноэ скользило по воде, течение реки и отлив вместе тащили их к морю. Он ощущал бескрайность воды вокруг, огромную водную пустыню, каноэ двигалось по ней, как гладкая темная рыба. Где-то впереди пахло землей, соленой грязью, зловонными водорослями и гниющим деревом, выброшенным на берег.
От Джеймстауна, теперь оставшегося позади, до них доходил запах дымка от дров и прогорклый запах отходов домашнего хозяйства, сброшенных у кромки воды, чтобы прилив унес их прочь.
Край неба медленно посветлел, и Джей различил перед собой силуэт девочки, стоявшей на коленях в каноэ. Она наклонялась вперед, вонзая весло в чернильно-черную воду.
Джей попытался копировать ее движения, и, когда ему удалось сделать все правильно, каноэ внезапно рванулось вперед. Она не повернула головы, она была целиком погружена в свою задачу — сплетать воедино воду и воздух.
Он услышал, как зашевелились птицы в лесах по обеим сторонам реки. Тысячи одиночных обрывков птичьих песен, воркований и посвиста сливались в какофонию звуков, несущуюся к ним над зеркально гладкой водой. Для того чтобы создать такой мощный и разнообразный хор, в лесу должны были петь сотни тысяч птиц. А тут и речные птицы начали просыпаться.
Джей услышал кряканье, огромная стая уток снялась с берега слева от него и направилась к светлеющему небу. Над ними кружили и кричали чайки. Внезапно мир потемнел, над ними по небу пронеслась стая голубей. Неисчислимое число птиц закрыли небо, застили весь свет, наполнив затененный мир хлопаньем крыльев и шумом своего стремительного движения.
У Джея было ощущение, что он попал в абсолютно девственный мир, мир, где человек являлся чужаком, незваным гостем, который еще не оставил в этом мире своего следа; мир, где, подчиняясь зову природы, передвигались обширные стада животных и стаи птиц. И ничто не могло остановить их.