Земля недостижимая. Сквозь тюремное окно
Шрифт:
Что же делать?
Нужно переставить слова и говорить так: братство, свобода и равенство. Или просто — братство, и достаточно. Ибо где есть братство, там будут и свобода, и равенство.
Но изменить последовательность этих слов нелегко. Это могло бы быть целью некой третьей революции.
Эта третья революция, по правде говоря, начата гораздо раньше двух этих европейских революций, она началась задолго до двадцатого столетия. И она еще идет и будет идти. Логика этой революции такова: Единый Отец на небесах, единое
ШЕСТАЯ НОЧЬ СУДА
Ночь с пятницы на субботу
Спаса Спасовича опять внесли в зал суда в том же гробу. Тело его было покрыто белым полотном, лицо рушником, а обе руки силой засунуты в гроб.
Председатель (кричит): Опять?! Конвоиры вытянулись как по команде смирно, щелкнули каблуками, но ничего не ответили.
Председатель: Снимите с его лица полотенце.
Появилось лицо осужденного, однако оно выглядело не как лицо человека, а напоминало огромный баклажан.
Председатель (покраснев от гнева и стыда): Спасович, кто тебя так избил?
Спас (едва слышным голосом): Тот, кто презирает свою душу, но кого я не презираю, господин полковник.
Тут гестаповец сильно закашлялся.
Председатель: Поставьте перед ним микрофон, чтобы мы могли его слышать и приведите всех свидетелей из барака по списку подследственного.
Гестаповец: Да я же вам еще вчера говорил, что это невозможно.
Председатель: Почему невозможно? Или барак N99 переселился в Белград?
Адъютант гестаповца (вполголоса, иронично): Если не барак, то те, кто был в бараке, переселились туда, откуда их не выведут на очную ставку.
Гестаповец: Я повторяю, что это невозможно. Заканчивайте следствие и выносите приговор.
Председатель: Вот это как раз нельзя. Рядовой, пригласи ко мне начальника караула того сектора, где находится барак N99.
Когда явился начальник караула, председатель дал ему список почти из пятидесяти узников, которых необходимо было представить на очную ставку со Спасовичем. Он мельком взглянул на список и, с изумлением, воскликнул:
Начальник караула: Это невозможно, господин полковник. Все люди из барака N99 расстреляны, кроме троих, а четвертый Спасович. Вот этих троих могу привести. Это азиат, индиец и один американец.
Председатель побледнел, как смерть, поднялся и начал ходить из угла в угол.
Первый судья (начальнику караула): Кто приказал расстрелять их до суда и вынесения приговора?
Начальник караула: Странно, что Вы этого не знаете. Расстреляли по приказу господина обер…
Гестаповец (в ярости грохнув кулаком по
Спас: Не бойтесь, немецкий народ не погибнет. Умрут лишь те, которые уже умерли духовно.
Возглас из зала: Правильно!
Второй судья: Пусть приведут этих троих.
Вошли трое, как призраки.
Первый судья: Как тебя зовут?
Первый узник: Меджид Искандер.
Первый судья: Откуда ты родом?
Искандер: Из Кашмира.
Первый судья: Искандер, посмотри на этого человека в гробу. Знаешь его?
Искандер: Нет, никогда его не видел.
Спас: Что, брат Меджид, не узнаешь меня?
Искандер: Ты, брат Спас!? А я думал, что ты раньше всех оказался в раю!
Первый судья: Искандер, ты заявил следователю, что именно капитан Спасович подстрекал вас к мятежу, призывал поджечь барак и, перебив караульных, бежать. Повтори сейчас свои слова перед Спасовичем.
Искандер: Господин судья, мои уста умолкли бы навек, если бы я решился так оклеветать этого праведника. Великий Аллах, дай мне силы умереть прежде, чем такое сказать. В ту ночь нашего невеселого веселья именно Спас урезонивал некоторых горластых и говорил тогда, как и всегда, что нельзя радоваться чужому горю. Так нас учит и Коран.
Первый судья: Достаточно. Выслушаем второго.
Второй узник: Мое имя Параклана Халдар, из города Реджтаун, брахман, поручик британской армии.
Первый судья: Знаешь ли ты, Халдар, этого человека в гробу?
Халдар: Едва узнал его по голосу, но все-таки это капитан Спас Спасович, старшина нашего барака.
Первый судья: Халдар, ты перед следователем заявил, что в ту ночь Спасович приказал тебе отслужить парастас Адольфу Гитлеру, но ты это с негодованием отверг, что делает тебе честь, но за это Спасович ударил тебя стулом. Повтори свои слова перед Спасовичем.
Халдар: Господин судья, тот, кто эти слова записал, по всей видимости, принадлежит к низшей касте. Я уверен, что его ждет смерть на виселице. А за то, что он враг истины, он должен будет реинкарнировать еще тысячу раз в телах разных зверей, пока снова не превратится в человека, но опять из низшей касты. Это заявление вызвало усмешку у некоторых присутствующих. Многие искоса поглядывали на гестаповца и следователя.
Первый судья: Значит, Халдар, ты не будешь свидетельствовать против Спасовича?
Халдар: Если кто-нибудь решится сказать хоть одно злое слово об этом святом человеке, его душа никогда не вырвется на свободу из мирового круговорота. Мы в Индии поставили бы Спасовича в ряд великих Учителей Гуру.
Первый судья: Халдар, сколько вас сейчас в бараке №99?
Халдар: Нас столько, сколько вы видите. С капитаном Спасовичем четверо. На прошлой неделе нас было 129.
Первый судья: А где остальные?