Земля Пандоры: разлука
Шрифт:
По щекам потекли ручейки слез. Мила лежала и смотрела на подругу, которая сейчас собиралась с духом, чтобы открыться.
– Он не обязан был, он вообще меня не знал. А потом от меня ничего не осталось, только гнев, растущий и набирающий силу. Я чувствую, Милана, как он убивает меня. Отравляет все лучшее, что было когда-то. Я хочу вернуть это. И я рада, что ты слушаешь. Иногда этого достаточно.
– Кристин, – Мила посмотрела прямо на девушку, – со мной тебе не обязательно быть постоянной воительницей. Если нужно
– Я знаю, – Кристин грустно улыбнулась и повернулась к собеседнице, – как и все мы будем рядом с тобой.
С этими словами девушка укуталась в спальник. Ей стало легче. Она должна была разделить ношу еще с кем-то. Кристин улыбнулась и закрыла глаза. Тяжесть в груди, преследовавшая ее все эти годы, стала меньше.
Ночь была тихая, никаких посторонних шумов. Изи не спал. Он поднял голову, посмотрел на Фюрера, потом сел. Сидевший у костра оторвался от книги и посмотрел на проснувшегося.
– Чего не спишь, щегол? – спросил он
– Слушай, прекращай! Не нравится мне тут, Фюр, – оглянувшись, сказал Иезекиль, – слишком тихо. Не бывает так.
– И что ты предлагаешь? Пошуметь?
Изи встал, подобрал нож, вскинул винтовку.
– Нужно осмотреться, – твердо сказал он.
Фюр приподнял брови.
– Ты весь пошел в него, – пробормотал он, – на ровном месте проблему видишь.
– Кристофер – хороший учитель, – улыбнулся Изи. – Ты со мной?
– Идите, – раздался тихий голос Рэйва, – я тут покараулю.
Фюр посмотрел на друга, который вылезал из спальника.
– Думал, мне одному сон не нужен, – поднимаясь, сказал он, кивнув Рэйвену.
Мужчины вышли, а новый караульный устроился у костра. Пару часов назад он разговаривал по рации с Марией. В колонии ничего не изменилось с их ухода, но он в первую очередь просто хотел услышать ее голос. Уже не раз Рэйв невольно признавался себе, что возвращаться его заставляла именно она. В трудные минуты он вспоминал ее улыбку, взгляд темно-зеленых глаз, запах. Его губы растянулись в улыбке.
***
Фюр и Изи выбрались на поверхность. Ночь была прохладная, но безветренная. Ни звука, ни шороха. Мужчины осмотрелись. Фюр качнул головой, указав направление обхода, и они медленно, озираясь по сторонам, пошли.
– Чувствуешь что-нибудь? – полушепотом спросил Фюр.
– Нет!
– Вот и я ничего не вижу, – уже в полный голос сказал Фюрер. – Уверен, что тут ничего нет.
Изи почесал затылок и огляделся:
– Не знаю, Фюр. Не бывает так. Тут явно…
Изи не успел закончить фразу, как нечто сбило его с ног. Фюрер машинально пригнулся. Он не понял, что это было, он ничего не видел, не слышал и не чувствовал. Парень просто отлетел в сторону. Ни ветра, ни звука – ничего.
– Щегол! – прокричал Фюрер, выхватив пистолет и целясь в воздух.
– Я в порядке, – подскочив, выпалил Изи. Его глаза светились. Он оглядывался по сторонам. – Фюрер, тут ничего нет. Я не понимаю!
Что-то ударило Фюра в грудь. Надавило массой. Вынудило сделать пару шагов назад. Что-то сильное.
– Это «ничего» крайне агрессивное, – пытаясь уловить хоть что-то, прокричал Фюр.
Изи опять отлетел. Паренек был легче Фюра, поэтому неведомая сила могла легко его опрокидывать. После падения его протащило по земле. Дыхание сбилось.
– Щегол, дуй назад! – прокричал Фюр.
Изи быстро поднялся и рванул в сторону их убежища. Фюрер немного помедлил. Видимо, эта сила выбрала врага послабее. Изи через каждые три шага отлетал то в одну, то в другую сторону. Фюрер направил на него пистолет.
– Ты что, хрен бородатый, стрелять в меня вздумал?! – проорал Иезекиль.
– Твое чутье не даст тебя подстрелить, а эту тварь легко! А теперь бликуй!
Изи удивился гениальности плана. Он снова вскочил на ноги и рванул к убежищу. Все его чувства обострились, глаза вспыхнули еще ярче. Мир вокруг стал замедляться. Не так, как раньше, хуже, будто его способности блокировали.
Фюрер глубоко вздохнул, внимательно глядя на жертву невидимого охотника. Нужно поймать момент, когда оно снова попытается опрокинуть Изи, а затем стрелять. Придется полагаться на чутье. Он напряг слух и закрыл глаза. Мир, и без того тихий, стал еще тише. Изи вскрикнул, глухой удар, шорох. В голове рисовалась картина, основанная на слышимых звуках. Из глубин раздалось легкое «цок, цок, цок». Когти. Каждый раз, касаясь земли. Едва уловимый звук, но его достаточно, чтобы дополнить картину. Он сможет.
Иезекиль бежал, что-то коснулось его спины. Раздался выстрел. В ночной темноте две пули, одна за другой, летели ему между лопаток. Словно в замедленной съемке из глубин Марианской впадины – только звук выстрела и пуля, повисшая в воздухе. «Спасибо, Фюрер», – на мгновение подумал Изи, потом резко извернулся и взмыл в воздух. Инерцией его перевернуло, но он как кошка встал на ноги и всадил свой нож в пустоту. Нож застрял. Прямо перед ним в воздухе висели две пули, и по ним текла белая жидкость, похожая на гель. Такая же стала покрывать его нож.
– Оу, – только вырвалось у Изи.
– Мы достали гада! – подойдя, сказал Фюрер. – Вот только не видно его по-прежнему. Но кровью истекать он может.
Изи повернул рукоять ножа, и уши заложило еще больше. На мгновение слух вообще пропал. Ощущение было не из приятных. Фюрер шевелил губами, но Иезекиль не слышал его. Он достал свой нож и ударил в пустоту сверху. На секунду уши заложило так сильно, что парень подумал, будто ему сдавили голову тисками, а потом резко все прошло.
– Круто! – выдохнул Фюрер. – Эта тварь глушила нам перепонки своим ревом.