Земля Пандоры: разлука
Шрифт:
Тот улыбнулся, обнажив белые зубы. Несмотря на это, он все равно выглядел сурово, под стать новому миру.
– История темная, – проговорил собеседник, – да и не так уж и важно это теперь.
– Значит, – задумчиво протянула Мила, – кроме меня и Гарри тут все ода… со способностями?
– Кроме тебя и Кристин, – ответил Рэйв, – Гарри – «блинг».
– Это что значит? – сощурилась Мила.
– Касаясь людей, он чувствует их. Некоторые могут увидеть последние события в жизни человека, те, кто посильнее, могут
– От чего зависит, сильный ты или слабый? – глядя на Гарри, спросила Мила.
– Тут много факторов, – начал Рэйв потягиваясь, – как и у обычных людей. Кто-то рождается более умным, кто-то более сильным. Одни рисуют с пеленок, а другим нужно прилагать много усилий. Опыт и время. Я видел тех, кто сознательно игнорировал свои способности, и они мало чем отличались от обычных людей.
Мила перевела взгляд на Рэйвена.
– Например, меня ошибочно называют «ренегатом». О них ты наверняка слышала. Они могут самоисцеляться.
Мила качнула головой.
– Но ведь ренегаты лечатся только от болезней, а у тебя затягиваются раны. Значит, ты более сильный ренегат?
– Нет, – Рэйв улыбнулся, – как я сказал, это мнение ошибочно. Таких, как я, в истории известно всего четверо. Одна из них – моя мать. И вот тебе пример – для восстановления ей нужно в десятки раз меньше времени, чем мне. И даже если я буду калечиться каждый день, я не прокачаю свою способность. Мой ген такой, какой есть – уникальный.
– А твой отец? – спросила Мила.
Рейв помрачнел. Улыбка пропала, он посмотрел на Изи и встал.
– Нам пора, – сказал он и крикнул, обращаясь к остальным, – выдвигаемся!
– Только ж присели, – проворчал Фюрер.
Путники стали подниматься. Никто больше не ворчал, каждый знал, что это не прогулка. Несколько минут на сборы, и они снова выдвинулась в путь.
– Нужно найти укрытие на ночь, – громко сказал Рэйв. – Не хватало, чтобы белые нами закусили, пока мы спим.
– Пока вы спите! – крикнул Фюр из хвоста колонны.
Ответа не последовало. Лидер шел впереди. Мила, глядя на спину высокой фигуры, чувствовала себя полной дурой. Ну кто тянул ее за язык? Их путешествие только началось, а она уже все испортила. У нее даже промелькнула мысль оставить все и повернуть обратно. В какой-то момент она замешкалась, стала семенить и тормозить.
– Не обращай внимания, – сказала подошедшая Кристин, – он всегда так уходит от тем, на которые не хочет говорить.
– Ты… – протянула Мила, посмотрев на девушку.
– Просто слух хороший, – та безмятежно махнула рукой. – У него с отцом сложные отношения, а может у его матери. Как бы там ни было, в его воспитании и жизни он не участвовал. Мария как-то нашептала, что человеком он оказался хреновым. В общем, сплошное разочарование, – Кристин развела руками. – И ты здесь ни при чем. А то по лицу вижу, обвинила себя во всем, кроме эпидемии.
Мила тяжело вздохнула.
– Спасибо, Кристин, – тихо сказала она, – я ведь чуть назад не повернула.
– Да, характер у этого здоровяка не сахар, – Крис пристально смотрела в спину идущего Рэйва, – но парень он хороший. А вот над твоим характером, нам нужно поработать. Есть у тебя пагубная привычка останавливаться на полпути.
Милана мотнула головой, словно отряхиваясь от откровения подруги.
– Сколько себя помню, я всегда такой была, – с грустью проговорила она.
– Ничего, – Кристин легонько стукнула Милу по плечу, – вылечим. Я поговорю с ним. Порой Рэйву полезно, чтобы кто-то прочистил ему мозги.
Девушка улыбнулась. Видимо она что-то вспомнила. Улыбка была чистая и сияющая. Мила позавидовала, что у нее нет такого же яркого воспоминания о Рэйве. Но все еще впереди. Она потрогала рукоять ножа, и ей стало спокойнее. Ее чувства, вспыхнувшие ранее, теперь казались глупыми и неуместными. Ей следует научиться не бросаться в крайности, а сначала все обдумывать, смотреть со стороны и только потом делать выводы.
Неожиданно для себя Мила поняла, что именно на эмоциях и поступала всю свою сознательную жизнь. Она оставалась с Филиппом, потому что жалела его, верила в его вечные раскаяния, которые ничего не стоили. Даже сейчас, вспоминая, как он смотрел на нее, извиняясь в очередной раз, она почувствовала ком в горле. Потом в голове возникло недавнее воспоминание, как Мария опрокидывает Филиппа на землю. Ее движения, как в танце. Лицо, не искаженное злобой. Словно это обыденное дело. Столько грации, смелости и решительности. И ее обидчик, сломанный, так же, как и она когда-то. Опять ей стало его жалко. Мила сплюнула.
– Воу! – подняв руки и словно отшатываясь, воскликнула Кристин, – вот это новость!
– Прости, – обеспокоено произнесла Мила.
Ей стало легче. Она избавилась от кома в горле и от чувств, которые раньше казались ей настоящими, а на самом деле были фарсом, самообманом. И опять Мария ей помогла. Уже не в первый раз. Она снова сделала вывод, что хочет быть похожей на эту женщину.
– А что у Рэйва с Марией? – спросила Мила.
– Особые отношения! – беззаботно ответила Кристин.
– Ты уже это говорила, – Мила вздохнула. – Слушай, Крис, я хочу стать частью семьи, но я ничего о вас не знаю.
– Ты всего две недели с нами, и мы к тебе присматриваемся, – Кристин улыбнулась. – Вы же работали вместе? До всего этого балагана?
– Да, но мы не особо общались.
Мила посмотрела на идущих впереди Рэйва и Фюрера, который переместился с конца колонны к другу, поболтать. За их спинами трудно было увидеть дорогу, да и вообще пейзаж перекрывался. «За такими спинами ничего не страшно», – подумалось ей.