Земля потерянных судеб
Шрифт:
Хаук закатал рукав и показал старухе левое предплечье. На нем красовался застарелый шрам сантиметров пять длинной. А рядом еще один. И еще… Все они имели аккуратные следы от иглы, в два ряда, слева и справа от шрамов.
– Хорошие швы, – похвалила Марен. – Сам зашивал?
– Седрик строг, но он хороший учитель, – вздохнул он.
– Хм… парень ты у нас бывалый, вида крови не боишься. Да и швы красивые, прям шедевр! Знаешь, когда я буду готова, я к тебе, пожалуй, обращусь. Если милорд не побрезгует помочь старухе – Марен поклонилась
– Милорд уже давно ничем и никем не брезгует, – сообщил Хаук.
– Правда!? – старуха сделала удивленное лицо. – Тогда, может быть я приду к нему под одеялко как ни будь, прохладной ночью?
Хаук громко рассмеялся. Старуха не лезла за словом в карман и умела хамить вежливо и ненавязчиво.
– Посмотрим на тебя потом, когда шрамы затянутся. Может на что и сгодишься…
– Ой, обнадежил старуху! Спасибо тебе благодетель! – марен расплылась в широкой кривой улыбке.
– Старая, а туда же… – вздохнул Хаук.
Марен вывела его и двоих рыцарей через парадные двери. Провела через площадь, на тот двор, где все еще стояла клетка. С этой стороны замка тоже было несколько входов. Больших и маленьких.
– А разве рыцари живут не в казармах? – удивился Хаук.
– Солдаты их как огня боятся. Да и потом, им особый уход нужен.
Марен вошла в высокие открытые ворота. Сводчатый коридор вел в глубь замка и, похоже, проходил его насквозь до самого сада. Слева и справа тут были многочисленные решетки и крепкие двери. Лестницы, ступени которых вели то верх, то вниз. Окон для освещения не было предусмотрено.
– А как сюда попадает свет? – поинтересовался лорд.
– Через зеркала. Они там, вверху, и направлены в вентиляционные колодцы. Правда их давно никто не мыл. Раньше стены были белыми, а зеркала чистыми. Светлее было. Нам сюда!
Марен свернула к широкому лестничному маршу ведущему только вниз. Его протертые местами ступени определенно хранили следы веков. Когда они спустились на этаж ниже, в нос ударил стойкий запах пота немытой плоти. Хаук поморщился.
– А как ты хотел? – ухмыльнулась старуха. – Неделя в доспехах даром не проходит.
Они вошли в большое круглое помещение с низким куполообразным потолком. В центре него зияла широкая шахта, через которую буквально струился солнечный свет. Большой стеклянный шар в кованной оправе, наполненный мутноватой жидкостью, чудесным образом рассеивал свет по подвалу. Словно яркая люстра. Здесь было много столов с разным непонятным хламом, какие-то медицинские, по-видимому, инструменты, кровати, стойки для оружия и доспехов. И еще много всего, что и перечислять то не стоит. В стене молодой лорд насчитал двадцать четыре решетки, и еще пару дверей. Пол по центру комнаты был каменным, а вокруг, его заменяла стальная решетка, под которой таилась мгла.
– А там внизу тоже что-то есть? – всматриваясь в темноту спросил Хаук.
– Ой, не спрашивай… Тюрьма там. Страшное место. Владения сэра Артура Конора. Слыхал о таком?
– Однажды. Там кто-то томится?
– Наверняка. Кстати, скоро он вернется, сам и спросишь. Я бы на твоем месте хорошенько подготовилась к встрече. Тварь редкая. Мужлан и садист – заявила Марен.
– Такой же как владыка?
– Хуже. У того хоть мозги были и умище незаурядный. Раньше, по крайней мере. Этот же – животина форменная.
– И когда он вернется? – уточнил лорд.
– Кто его знает. Но не было его давненько. – пожала она плечами.
– И много еще таких сюрпризов меня ждет?
– Много, милорд. Но такой – только один. Договариваться бесполезно. Понял намек?
– Да, Марен. Предельно ясно. – Хаук нахмурился. Рано он расслабился. Нужно бы с Дорном потолковать.
– Тут, кстати, раньше не было так светло и уютно. Пыточная была. Потому и решетка на полу, чтобы кровь смывать проще было. Здесь и на каждом этаже. Я там не была, но всего их, кажется, семь. А заканчивается все пропастью. Так что летом тут прохладно, а зимой снизу тепло поднимается. Говорят, на глубине лавовая река есть. Все нечистоты в ней и сгорают.
– Жуть какая… – Хаука передернуло. Мало того что под замком живет громадная голодная паучиха, так еще и пропасть с лавой есть.
– А попасть то туда можно? – все же спросил он.
– Можно, милорд. Только ключи у Конара. Больше ни у кого нет. А еще там живет химера. Ее почти никогда оттуда не выпускают. За одним только исключением…
– Химеры на мою голову не хватало… – вздохнул Хаук.
– Да она хорошая девочка, если кормить вовремя. Бить ее владыка побаивался, больно уж она резкая, а отпустить ни в его правилах. Так что, она тоже узник. Одичала, наверное, совсем…. Ну да ладно, мы не за этим пришли! Старуха вышла в центр подвала и громко похлопала в ладоши.
– Девочки мои! Выползайте из своих норок, ваш лорд пришел! – воскликнула она.
Хаук повернулся кругом. Из маленьких комнатушек, раньше служивших камерами, одна за другой выползали сонные полуголые девы в неопределенного цвета рванье. Все как на подбор одного роста. Они выстроились по кругу, каждая напротив своей дверцы.
Хаук волнуясь, подошел к первой из них. В детстве он называл ее цветочком, из-за манеры вплетать всякие соцветия в свои волосы. Только Альфа имела свое имя изначально. Откуда оно, и кто ее назвал – Хаук не помнил.
– Это Цветочек… – грустно поделился он. – Она всегда умудрялась найти где-то цветы и вплести их в волосы.
– Теперь она Ипсилон, – марен указала на татуировку на плече девы.
– Почему именно Ипсилон?
– Владыка не стал утруждаться. Дев двадцать четыре. Он нарыл в библиотеке древний алфавит с таким же количеством букв, и просто присвоил их чудные названия. Правда сам он их все так и не запомнил. Поэтому Альфе всегда доставалось больше и чаще остальных. Хочешь узнать еще – поговори с Джеймсом.