Земля – родина интелов
Шрифт:
– Я очень внимательно вас слушаю.
– Мы, с женой – космонавты, – начал Борис: – Моя племянница, также сопровождала нас в нашей экспедиции в пределах Системы Сириуса, где нам удалось вступить в общение с расой китообразных, населяющих эту систему, и представители этих существ, заверили нас, что тамошние жители на протяжении многих тысяч лет, поддерживают тесный контакт с СС, а именно – с жителями на Земле.
– Это очень интересно, – ответил Зоринге: – Но это хорошо мне известно. Действительно, эволюционное воздействие из Системы Сириуса мы получали, и продолжаем получать по сей
– Понимаете, сейчас мы направляемся на Венеру, и специально приземлились не для того, чтобы донести до вас эти сведения, а, как раз наоборот – получить у вас какие-то разъяснения, или какой-либо комментарий по поводу этого, как вы говорите, настолько давно существующего явления.
– Я вас слушаю, – повторил Марк Зоринге,
– Первый вопрос такой, – начал Борис: – Как вы получили эту информацию, откуда у вас такие знания о китах?
– Хорошо, – Зоринге кивнул: – Передача этих знаний существует в устной традиции, также, к примеру было два философа-эволюциониста, которые в своих работах затрагивали подобные феномены но, самое важное – есть и возможность непосредственного получения этого знания, в некотором роде «из ниоткуда», и тем не менее, этот источник, если он вдруг открывается – надёжен.
– Значит, вы черпаете знания «из-ниоткуда»? – Борис удивлённо взглянул на Зоринге,
– Началось с того, что я ощутил в себе самом присутствие этого открытого источника. «Из-ниоткуда», можно с успехом заменить на «родство с китом», с тех пор, вот уже 50 лет, я считаю себя помощником китов на Земле, – сообщил Зоринге.
– А в чём, как вы считаете, заключается ваша помощь этим существам?
– Всё не так. Моя помощь не адресована этим существам, моя помощь – в распространении того воздействия, которое оказывают киты на Землю. Я читаю лекции, и вы тоже можете прийти сегодня в 18.00.
– А в чём суть такого воздействия? – Борис никак не мог вырваться из «заколдованного круга» предельно уклончивых ответов землянина,
– Лучше спросите: кто такие киты? – Предложил Зоринге.
– Хорошо. Что вы можете сказать – кто такие киты? Что именно они собой представляют?
– Об этом я и читаю лекции… Попробую изложить самую суть: в некотором смысле, киты сформировались в результате прямого божественного влияния на весь мир низшей материальной полусферы, которую Бытие выделило из самого себя, как нечто наименее совершенное, подлежащее дальнейшему росту. Под низшей полусферой, я подразумеваю всю совокупность материальных вселенных. Сила единого бытия и осознания спустилась в эти миры, подобно некой «дрожжевой закваске»…
– Это видимо бог? – Спросил Борис,
– Несомненно, – подтвердил Зоринге.
– Прежде, чем я смог бы уяснить для себя всю полноту вашей концепции, необходимо принять и постулат его существования, а я, признаюсь вам, Марк Григорьевич, и не готов, и не вижу особого смысла в подобных конструктах, – решительно проговорил Борис:
– Мне жаль, что мы отняли ваше время. – Он поднялся, в качестве примирения, протянул учёному руку.
Зоринге вышел из-за стола, пожал ему руку и они распрощались.
– Извините нас, – Андромеда поднялась вслед за мужем, она была чуть выше Бориса, а невысокий землянин, вообще оказался ей по плечо.
Зоринге улыбнулся в ответ.
– Извините, но у меня тоже есть вопросы, ты иди, Медо, я тоже скоро приду, – сказала Лето, и обратилась к Зоринге:
– Понимаете, там, на Сириусе, они так и говорят, что киты – это боги, но мы думали – это условно…
– Многие говорят, что и люди, почти что, боги уже, – ответил Зоринге.
– А если кит во мне? – Задала свой вопрос Лето,
– Тогда, ты сама будешь знать, что тебе делать, – улыбнулся Зоринге, и похлопал её по плечу,
– А как это вышло? – Снова спросила Лето.
– Считай, что твоя бессмертная душа пробудилась, и таких людей, особенно на Земле сейчас всё больше, и через связь осознания с высшим началом, действительно, может произойти что-то новое. Вокруг много изменений, и теперь, хоть из другой галактики, безо всяких средств связи, я смогу напрямую обратиться к тебе, и ты сразу меня поймёшь, особенно, если ты дашь этому началу развиться дальше… Береги это чувство, – посоветовал Зоринге: – Если ещё будут вопросы, обращайся, но очень скоро, ты и сама сможешь абсолютно во всём разобраться.
Лето взяла руку Зоринге в свои, и попрощалась:
– Спасибо, Марк Григорьевич, если я буду ещё на Земле, можно будет зайти?
– Можно, – разрешил Зоринге: – Я всё время на связи.
На прощанье, Лето ему улыбнулась – старик ей понравился: конечно – непонятный, но когда человек, наоборот, как открытая книга, это сразу не интересно… Борис, например – более непонятного, вообще, трудно повстречать, но, и лучше него, тоже, попробуй найди…
Борис с Андромедой ждали её сидя во дворе на скамейке, вокруг по всему двору носилась детвора, лазала по горкам, и в песочнице совсем маленькие барахтались, Андромеда смотрела на них во все глаза. В Александрии – только в специально устроенных местах были дети, не сновали туда-сюда в каждом дворе. На Земле, похоже, во всём была своя и немного другая жизнь.
– Полетели к морю! – Предложила Лето: – Посмотрим, какое оно здесь!
– Давайте, – Согласился Борис.
Андромеда вызвала корабль, и тем же маршрутом, они двинулись обратно. Но, море оказалось далеко, и Лето не понравилось. Они летели на малой высоте над свинцовой водой, и под ними, кроме редких морских судов – только чайки. Ни весёлого морского разнообразия, как на Солярисе, ни ярко-бирюзовой воды с разноцветьем мобилей, как в Александрии – ничего не было – холодные серые волны, и такое же серое очень низкое небо. Далеко на западе, закатный горизонт ненадолго засиял жёлто-золотым, а потом сгустились сумерки.
– Всё-таки, чайки здесь есть, – сказала Андромеда, словно все они, и вправду думали об одном и том же, стоя в рубке у полностью открытой панорамной панели.
– Лето, а что ели дельфины на Солярисе? – Спросил вдруг Борис, не с того, ни с чего.
– В основном губку, это такая масса, которая разрастается под водой, водяные орешки, медузу ели, да много ещё всего…
– А ты эту губку пробовала? На что похожа?
– Ну да, за ней только нырять надо, а на вкус она, почти что, как хлеб.