Земля Сэкеттов
Шрифт:
Ник Бардл получил сполна от Руперта Дженестера за все, что ему предстояло содеять, но теперь в его голове зародилась новая мысль: на этом деле можно еще больше заработать!
— Ты меня не проведешь! — критически оглядывая меня, сказал Берримен. — Так кто же это заинтересован в сохранности твоей жизни?
— Подумай сам, — отвечал я. — Если один человек платит деньги за то, чтобы лишить меня жизни, то делает он это ради собственной выгоды. Но если человек выигрывает от моей смерти, то обязательно имеется некто другой,
После этого разговора на протяжении двух недель жизнь моя протекала нормально. Я по-прежнему усердно и много работал, но при этом заметил, что они частенько освобождали меня от каких-то путаных дел и не принуждали, как прежде, выполнять тяжелые и связанные с риском для жизни работы. Но я никому из них не доверял. Это были воры и убийцы, поэтому моя жизнь постоянно была под угрозой. Если они решат, что я должен умереть, то им ничего не стоит осуществить это. Но все же и для них существовала реальная угроза того, что я смогу расквитаться с ними, если мне удастся каким-то образом вернуться в Англию.
Стояла хорошая погода, и море было спокойно. Я часто всматривался в даль в надежде увидеть на горизонте паруса других кораблей и втайне надеялся, что одним из них окажется корабль капитана Темпани, который в скором времени должен где-то здесь проплывать. Однако я отнюдь не был уверен в том, что он сумеет догнать и подвергнуть тщательному досмотру «Веселого Джека», ведь на его борту находилось двенадцать пушек, причем намного большего калибра, чем те, которыми был вооружен «Тигр». И кроме того, команда «Веселого Джека» состояла из пиратов и всякого бандитского сброда.
Через некоторое время погода ухудшилась, ветер переменился и задул в противоположном направлении, делая жизнь на корабле все труднее и невыносимее с каждым днем. Многие члены команды начали терять самообладание и все чаще проявляли раздражительность и горячность. Я старался не попадать на глаза Берримену или Бардлу, которые при случае охотно сорвут зло именно на мне. Однажды, на пятый день полнейшего штиля, я заметил парус. Однако тот корабль шел на значительном удалении от нас и при сильном попутном ветре, о чем можно было судить по туго надутым парусам и пенящимся бурунам за кормой.
Один парень из команды приглянулся мне — с хорошо развитыми мускулами атлет, среднего роста, с темным цветом кожи, но не негр. Он, по его собственным словам, был мавром, но я об этом народе не имел ни малейшего представления. Позже он объяснил мне, что мавр — это человек, в жилах которого течет мусульманская кровь, хотя и родившийся в Африке, точнее, на севере Африки, где проживает незначительное количество темнокожего населения, если не считать рабов… белых и темнокожих. Его звали
Он был умелым моряком и вообще толковым человеком. Мы обменивались время от времени взглядами, но в разговор не вступали. Лишь в тот памятный пятый день, когда мы смотрели на проплывавший вдали парусник, он тихо сказал:
— Не знаю, кому принадлежит тот корабль, но я предпочел бы оказаться там, а не быть здесь.
— И я тоже, — искренне согласился я.
Немного помедлив, я спросил у него:
— А есть еще такие, которые думают так же?
— Знаю одного, это неаполитанец по имени Руфиско.
Я на него уже обратил внимание — это был очень юркий, энергичный коротышка, который чем-то напоминал мне Карвино, что-то похожее было в их походке и манерах.
— Можем вместе кое-что предпринять, — сказал я Сакиму, — если желаешь рискнуть.
Он недоверчиво посмотрел на меня:
— В открытом море?
— Близ берега, — ответил я. — Совсем недалеко отсюда находится остров.
— А дикари? — недоверчиво поинтересовался он.
— Лучше очертя голову ринуться в неизвестность, чем сидеть, зная наперед, что тебя здесь ожидает. Они вовсе не намерены отпустить меня подобру-поздорову, — добавил я. — Так что мне терять нечего. А ты как?
— Мне тоже терять нечего. Я переговорю с Руфиско, — пообещал Саким.
Однако продолжения разговора не последовало — нам было не до этого. Поднявшийся внезапно шквалистый ветер нагнал высокие волны, и наше судно то резко кренилось назад, то, выровнявшись на несколько минут, зарывалось в волны носом. А мы тем временем пытались вывести судно под ветер. Этот «Веселый Джек» все же оказался неплохим морячком и оправдал надежды своего владельца.
Саким сохранил наш разговор в тайне, значит, он, по крайней мере, серьезно отнесся к моему предложению.
Наконец нам удалось «поймать ветер», и «Веселый Джек» устремился на юго-запад. И хотя порой на нас обрушивался сильный ливень, все-таки нам все время помогал попутный ветер. Наконец, на шестьдесят седьмой день плавания в открытом море, мы снова увидели землю. Земля была еще очень далеко и едва виднелась на горизонте, но Бардл слегка изменил румб и направил наше судно южнее, не пожелав приближаться к берегу.
Во время ночной вахты, после того как мы отстояли половину смены, ко мне незаметно подошел мавр и прошептал:
— Руфиско тоже хочет рискнуть.
— И при первой же возможности. Вторая просто может не представиться.
— Они нас убьют, — сокрушенно сказал Саким.
— Мой друг, — спокойно ответил я, — этот шакал уже получил за меня деньги, поэтому когда мы будем покидать корабль, я заберу с собой все, что по праву принадлежит мне, включая плату за моряцкий труд. А также и некоторую компенсацию.
— Люблю иметь дело с уверенными в себе людьми, — сухо ответил Саким. — Особенно при их жизни.