Земля — Сортировочная (сборник)
Шрифт:
Нехорошее предчувствие бухнуло у меня в груди, и я тотчас вспомнил. В окнах самозванки, слившихся в полосу, как кадры кинопленки, сидели все те же андроиды диктаторовского десанта!
Шипенье и визг стоп–крана слабо долетели до меня. Все повстанцы глядели назад, вытаскивая оружие. Электричка тормозила, пуская из–под колес едкий дым.
– Гони!!! — яростно закричал товарищ Палкин и замолотил кулаками по кабине локомотива.
Локомотив свистнул и наддал.
Платформа закачалась, как лодка на прибое. Повстанцы гурьбой полезли
Сосновый мысок отрезал перспективу. Дорога наша делала поворот и вылетала в открытое поле.
Вдруг потомственный железнодорожник Илья Петрович Фланг вскочил со своего места. Махая руками, оступаясь и едва не падая, он побежал по платформе в сторону тепловоза. Остановившись у борта, он что–то закричал Палкину.
Товарищ Палкин перегнулся к нему через грохочущую пустоту, кивнул и скрылся в кабине.
Локомотив выплюнул клуб дыма и резко сбросил ход. Наш состав тормозил на насыпи посреди пустого болотистого луга. Вагон еще не успел остановиться, как вниз уже спрыгнули Фланг и еще мужиков пять вместе с ним.
Они быстро перебежали на соседний путь и торопливо отвинтили рельс. С натугой подняв, они уронили его под откос и, вытирая ладони о штаны, бросились обратно к платформе.
– С сорок третьего этим не занимался, — волнуясь, сообщил Илья Петрович Фланг повстанцам и сдернул картуз с седой головы.
Поезд снова тронулся.
В этот момент из–за леса вынырнула липовая электричка.
Наш поезд набирал ход, а повстанцы сбились в кучу на конце платформы, во все глаза глядя на самозванку.
Электричка неслась к нам. Ее полосатое рыло светилось в теплом сумраке расстояния. И вдруг она неуловимо дрогнула.
Она как–то слабо подалась влево, к краю насыпи — очень слабо, почти незаметно, — дико завыла и внезапно, вагон за вагоном, ловко сковырнулась под откос! Миг — и ее не стало, только взвихрился ветер и дернулся воздух!
– Ерепена!… — потрясенно выдохнули мужики. Некоторое время они мчались молча и разобщенно.
Минуты бежали одна за другой, как псы на собачьей свадьбе. На локомотиве растрепанный товарищ Палкин нетерпеливо смотрел то на часы, то на горизонт.
Далеко позади всплывали вверх подбитые вагоны липовой электрички, похожие на цепочку сосисок. Неведомая сила утягивала их обратно в космос, ликвидируя следы пребывания на Земле.
Кругом уже темнело. Зыбучий сумрак поглотил поля. И тут повстанцы снова ахнули и кинулись на передний конец платформы.
На фоне тускнеющей зари от горизонта летело нечто огромное, многосложное, в россыпи огней, с двумя торчащими стрелами подъемных кранов. На несколько секунд оно пересекло равнину и, золотясь от солнца, нам уже невидимого, зависло над железной дорогой где–то далеко впереди.
– Крейсер «Восстание»!… —
Летающее чудовище ударило вниз прожекторами, развернуло стрелы своих огромных кранов и вдруг ловко, как рыбину острогой, выловило снизу другой поезд, тоже состоявший из локомотива и одного вагона.
– Э–э!… — надтреснутым голосом воскликнул товарищ Палкин и завопил уже во всю глотку, топая ногами: — Это не те!… Эй, на «Восстании»!… Это не те!!! Повстанцы, все как один, вмиг побелели, стоя мчась вперед.
И тут летучая махина скакнула в сторону, накренившись. Лжепоезд ринулся вниз, раскачиваясь на тонких тросах, и упал на землю. Локомотив устоял, завязнув в мелкой болотине, а вагон с треском разломился пополам, как длинный корабль на килевой волне.
Махина взмыла вверх и полетела к нам. С ее борта отчетливо доносилась торжественная и суровая музыка.
– «И все равно неудержимо паденье гнусного режима!…» — ломая руки, запел под эту музыку бригадир Орленко, и слеза блеснула в его глазах.
– Ура–а!! — заревели повстанцы, заглушая его пение.
Наш поезд останавливался.
Космический корабль размером с Мыквинский пруд закрыл небо над нами. Из его темного брюха выполз эскалатор и уткнулся в днище платформы. Вниз по эскалатору бежали тощенькие зелененькие существа с перепончатыми ушами и глазами на стебельках.
(Потом наши мужики говорили, что лжепоезд сильно сопротивлялся, когда его захватывали пришельцы. А тогда я и вправду подивился, что это за свежие синие пятна на их зеленых лицах, причем в основном под глазами?)
– Братва!… — кричали наши мужики и бросались обниматься.
Мне почему–то стало неловко, что все радуются, а я один вылупился как дурак. Я незаметно спрыгнул на насыпь и отошел в сторонку.
Сверху спустились лязгающие стальные щупальца и уволокли груз с платформы. Потом выдвинулась огромная труба и загудела. Волосы мои встали дыбом в ее сторону. Светлыми дымками инопланетные души покидали наших мужиков. Труба втянулась. Загремели люки. Надо мной вспыхнули квадраты сопел, осветив багрянцем локомотив и платформу со спящим мужичьем.
Корабль тяжело приподнялся и сорвался с места, косо улетая вверх и вдаль. Тень его сошла с меня и, быстро уменьшаясь, побежала по кочкам и рытвинам болотины. Я увидел, что еще светло. Звездолет черной полосой прошел над горизонтом и исчез навсегда.
Навсегда.
«Вот и все… — подумал я. — Странно. Только что убегали, спасались, переживали… А теперь — бац, и все. Пусто».
Я подошел к платформе. Все спали. Никакой поэзии в этих мужиках.
Я плюнул от досады. Ветер донес до меня приглушенные голоса, и я оглянулся на брошенный лжепоезд. Развелось их в этот день — электричка–самозванка, лжепоезд… Вагон горбился над бугром. Маленькие люди сновали вокруг него и указывали руками в небо.