Земля Великого змея
Шрифт:
Впереди раздался хруст ломающейся под тяжелой ногой ветки. Испанец юркнул за ствол и вскинул арбалет. Индейцы растворились в окружающей природе. Капитан занервничал. Сбежали? Остались? А вдруг в спину ударить собрались? Слухи о растущих силах Мешико будоражили союзников и служили поводом для непрекращающихся пересудов. И если талашкаланцы хранили твердокаменную верность, то жители Тескоко, Чалько и других прибрежных городов вполне могли переметнуться на сторону врага, прихватив с собой ценный трофей — живого teule. А откуда были отправленные с ним индейцы? Он так и не научился разбираться в их цветастых накидках.
Впереди снова зашуршало. Если
В просвете двух деревьев мелькнул силуэт. Палец дернулся сам. Спусковой крючок щелкнул, освободив тетиву, и она с силой вытолкнула толстый арбалетный болт. С глухим стуком он воткнулся в толстое дерево.
— No disparen, no disparen! Sirvo la corona espa~nola! [68] — донеслось из кустов.
Что теперь? Поняв, что равных нет, живота лишат? Или приберегут для какой надобности, думал воин, оглядывая беснующийся амфитеатр. И стражники с ухватами не вышли, ну да то и славно. Пока Мирослав изображал болезного перед двумя сопливыми мешиками с плеточками, на глаза ему попалась очень интересная деталь.
68
Не стреляйте. Я служу испанской короне (исп.).
Он еще раз посмотрел на выпирающий из-под опилок бугорок и с трудом отвел взгляд. Нельзя дать им повода заинтересоваться, что там разглядывает пленник. А почему заминка? Какое-то странное шевеление на трибунах, кажется, в сегодняшнем представлении будет незапланированный номер. Оставленный стражниками без надзора, он вышел в середину круга и остановился, свободно свесив руки вдоль покрытого засохшей кровью хитона. Внимательно оглядел переполненный зал, гадая, что его ждет. Новые бойцы? Звери? Состязание с механическими машинами? Слыхивал он и про такое. Тележное колесо с мечами, копьеметы, крутящиеся на веревках серпы? Вполне может быть, эвон столько народу собралось.
Нет, иная потеха. Под рев и свист трибун через забор перескочил худой, невысокий юноша в кожаной маске. В правой руке у него был средних размеров кинжал, выкованный из меди. Узкий и чуть извивающийся ближе к наконечнику. В левой тонкая, но прочная на вид сеть с мелкой ячеей и литыми грузилами по внешней стороне. Неприятное оружие, таким и подсечь можно, и по голове ударить, а если уж накинуть, то пиши пропало. И второй? С другой стороны на арену выпрыгнул еще один мешик. Тоже невысокий, но крепче сложением раза в два. В руке он покручивал веревку с двумя литыми шариками на конце. Этакой можно и как кистенем орудовать, и метать. Вмиг стреножит, а если на горло, то и удушит.
Мешики начали приближаться. Они шли по дуге, стараясь держаться так, чтоб один был спереди, а другой за спиной. Один потряхивал сетью, словно готовясь бросить. Второй с режущим ухо свистом выписывал над головой мерцающие восьмерки. Мирослав шагнул на центр. Прикрывая шею, втянул в плечи голову и выставил руки, затевая если не сбить снаряд, то хотя бы на одну принять, чтоб обе не заплело, и ноги расставил пошире.
Странные они какие-то, подумал Мирослав. Вроде и вдвоем, но в паре как и не работали никогда.
Его враги закончили один круг и пошли на второй. Они не спешили, будто выжидая подходящего момента или забавляясь. Амфитеатр ревел, подбадривая бойцов, но и второй круг завершился без нападения. Третий… Мешик с кистенем несколько раз пытался пугнуть воина ложными выпадами, но всерьез пустить оружие в ход не пробовал. Худой с сетью не пугал и держался более собрано, внимательно, из этой парочки он казался более опасным. Еще круг.
У того, что с «кистенем», явно устала рука. Гудящие восьмерки сменились какими-то рваными взмахами. Вот и момент. Подгадав, когда груз почти не натягивал веревку, Мирослав снял его с воздуха и дернул что было сил. Не ожидавший того, мешик растерялся. Круговым движением русич закинул веревку ему за голову и дернул. Правая рука индейца оказалась притянута к щеке, левая замолотила по воздуху, стараясь нащупать и сорвать с горла удавку. Мирослав нырнул под рукой. Услышал щелчок сети по тому месту, где только что были его ноги. Вытолкнул вперед хрипящего крепыша, чтоб тот закрыл его от разящего кинжала.
А худой не сплоховал, успел остановить руку. Неудачник отделался лишь длинным порезом на боку. Так даже лучше. Он снова дернул толстого мешика, закрываясь им как живым щитом, и шагнул назад, как раз в ту часть арены, которая была ему нужна.
На трибунах возникла какая-то сутолока. Несколько касиков в роскошных зеленых плюмажах что-то втолковывали давешнему коротышке, указывая перстами на Мирослава. Не иначе просили отправить туда стражу. Что так гомонить, дети это их, что ли? Очень может статься. Худой-то ничего, а этот увалень на арене явно лишний.
Плохо дело, если главный их послушает. Нет, не послушал. Взмахнул рукой, будто отсекая возражения. Понурив головы, касики побрели на свои места. Мирослав выдохнул и сделал еще один шаг в нужном направлении. Тот, с сетью, наседал, пытаясь достать его то справа, то слева. Русич отходил, все время держа перед собой хрипящего, синеющего лицом крепыша. Он чувствовал, что еще немного, и колени у того подогнутся, тогда с тушей будет не сладить. Придется бросать и придумывать еще что-то.
А вот и заветный бугорок. Мирослав нащупал ногой запримеченные давеча ушки, схваченные маленьким, но крепким замком. Они запирали люк, достаточно широкий, чтоб в него мог проскочить взрослый мужчина. Русич рассудил, что если б это была просто яма для засады или сюрприза какого, то ее б запирать не стали. А коли заперли, то это неспроста. Он чуть ослабил веревку, и придушенный мешик опустился на колени. Второй принял игру за чистую монету и, решив, что воинская удача наконец повернулась к нему, ринулся в атаку.
Сеть взвизгнула, разрезал густой воздух на квадраты. Грузики звякнули об голову стоящего на коленях, он качнулся и стал заваливаться на бок. Славянин сделал вид, что падает вместе с ним, запутавшись в мелкой ячее. Худой прыгнул, занося для удара кинжал. Лезвие сверкнуло в воздухе и, пройдя мимо головы Мирослава, зарылось в опилки. На руках худого сомкнулись железные пальцы русского воина. Колено деревянно ткнуло в пах.
Худой выплюнул из себя остатки воздуха вместе с тоненьким всхлипом, но за ревом толпы его никто не услышал. С трибун же казалось, что именно он побеждает, что Мирославу было и нужно.