Земля. Тайная история драгоценных камней
Шрифт:
А Микимото тем временем наслаждался всеобщим вниманием. Он изменил свое отношение к жемчугу, и теперь прибыль рекой текла в его карман. Он снова стал своего рода балаганщиком, которым в глубине души всегда и был, и создал новый образ эксцентричного Жемчужного короля: черный котелок, черное пальто и маленький докторский чемоданчик. Японец никогда не носил украшений из жемчуга, но долгие годы отбирал самые красивые жемчужины и нанизывал на нитку. Это своеобразное ожерелье, которое называли тайсёрэн, что значит «нить босса», Микимото носил в кармане. Его никто так никогда и не надел, хотя, наверное, многие женщины не отказались бы.
Микимото жил неподалеку от залива Аго к югу от Тоба, где располагались фермы по выращиванию жемчуга и где он, воплотив давнюю мечту, открыл собственную почту. Он любил устраивать шоу. К примеру, развел перед торговой палатой в Кобэ костер, в который бросил семьсот двадцать тысяч жемчужин, выращенных конкурентами, поскольку счел их пригодными только для костра.
К 1938 году в Японии насчитывалось триста пятьдесят жемчужных ферм, где выращивали более десяти миллионов жемчужин ежегодно. Но над страной уже нависла тень войны, и в 1940 году поступил приказ закрыть фермы. Микимото отказался работать на нужды фронта и стал одним из самых известных уклонистов в Японии. Невероятно, но ему за это ничего не было, правда, один разозленный офицер прислал Жемчужному королю меч, предложив совершить харакири — ритуальное самоубийство. Микимото в ответ заявил, что он бизнесмен, а не солдат и проигнорировал послание. Однако он умолчал о своей любви к Америке. В 1939 году он в знак мира отправил модель Колокола Свободы в Нью-Йорк. На изготовление модели ушло двенадцать тысяч двести пятьдесят жемчужин и триста шестьдесят шесть бриллиантов, и это лишь одно из многих весьма странных произведений Микимото, которым он посвятил последние годы жизни. В 1933 году он отправил в США копию родового гнезда Джорджа Вашингтона, которую выставили на Экспо в Чикаго, на изготовление одной только «лужайки» потребовалось около шести с половиной тысяч жемчужин. Это вызвало небывалый ажиотаж, потому что прежде никто в Америке не видел столько идеальных жемчужин вместе. Но кульминацией подобного «моделирования» стали платье и сумочка, на создание которых пошло сто тысяч жемчужин.
Микимото не просто любил американцев, он нуждался в них. За долгие годы экспериментов он обнаружил, что лучшая затравка получается из раковины моллюсков под названием «свиное копытце», которых Микимото покупал у торговцев с Миссисипи. Даже сейчас, хотя и говорят, что жемчужины привезли из Австралии, с Таити, из Китая или Японии, однако «сердце» жемчужин все равно американское. Ракушка у «свиного копытца» твердая и прочная, у нее такой же удельный вес, как у жемчуга, и, что самое важное, она не слоится после полировки. Начиная с 1910-х годов и по сей день в центре почти каждой культивированной жемчужины находится кусочек ракушки, которую мужчины и, реже, женщины вылавливают в такой грязной воде, что ее часто называют «черной». Они не используют дыхательные аппараты, потому что они слишком громоздкие, а вместо этого дышат через трубку, которую подключают к компрессору на маленькой лодке, и подбирают ракушки со дна реки. Ловцы сами сравнивают свое занятие с «поиском очков в кромешной темноте». Самая большая опасность — это гигантские сомы, вес которых достигает иногда ста килограммов: они, по слухам, могут съесть человека заживо. Хотя, скорее всего, это действительно только слухи, пущенные, чтобы уменьшить конкуренцию, ведь это доходный бизнес для малоимущих жителей деревень: затравка для самых больших жемчужин стоит иногда по двести долларов за штуку.
Жемчуг для всех
По иронии судьбы точку в международных спорах о том, является ли культивированный жемчуг настоящим или подделкой, поставили Вторая мировая война и послевоенный период, обеспечивший японскому изобретению блестящее будущее. После капитуляции Японии в 1945 году она была оккупирована войсками союзников. Американцы мигом увидели возможности для отмывания денег и запретили продавать жемчуг внутри страны. Единственный, кому разрешили торговать с оккупационными войсками, был Микимото. Неудивительно, что цены снизились настолько, что простые американские солдаты могли позволить себе купить жемчуг, и рядовые армии США скупали украшения в больших количествах, чтобы отвезти домой — матерям, сестрам и возлюбленным. 1945 год выдался особенно урожайным, поскольку из-за войны жемчуг рос на несколько сезонов дольше обычного и получился более красивым.
Появление «жемчуга для всех» совпало с новой модой на шерстяной костюм-двойку, состоящий из джемпера и жакета. Вообще-то подобное сочетание впервые появилось в Америке еще в 1934 году, изначально в качестве своеобразного термобелья, но в 1950-е подобные комплекты уже рассматривали как повседневную одежду, так что добропорядочные дамы, вряд ли мечтавшие появиться на публике в нижнем белье, теперь охотно скупали их в большом количестве. Редакторы модных журналов по обе стороны Атлантики решили, что нитка жемчуга оживит сдержанный образ, предрешив тем самым будущее культивированного жемчуга. После войны многие женщины в Европе и Америке впервые в жизни вышли на работу, и на свои трудовые деньги они с удовольствием приобретали культивированный жемчуг.
Спрос вырос настолько, что даже отправляли экспедиции на всевозможные экзотические острова по всему миру, чтобы установить, нельзя ли и там выращивать жемчуг. В результате отдельные регионы, вроде курортного городка Брум на западном побережье Австралии, который изначально славился натуральным жемчугом, а теперь — гигантским культивированным, Таити, где в 1960-е годы начали выращивать черный жемчуг, и особенно Китай приобрели репутацию основных мировых поставщиков жемчуга, причем покупатели охотно верят, что жемчуг всегда везли тоннами именно оттуда, хотя это и не так. Раньше их затмевали Персидский залив и Шри-Ланка, а позднее Южная и Северная Америка. Так что смело можно сказать, что Микимото, скончавшийся в возрасте девяноста шести лет, выполнил и даже перевыполнил свой план стать богатейшим человеком в Тоба. Кроме того, сбылась его детская мечта о жемчуге, доступном для простых людей, пусть даже простые люди и не слишком понимали, почему ситуация на рынке драгоценных камней вдруг так изменилась.
Кризис в заливе Аго
Сейчас островок, где Кокити и Умэ Микимото некогда часами терпеливо открывали ракушки, называется Жемчужным, и сюда стекаются толпы туристов. Сегодня Жемчужный остров превратился в бетонный монолит, соединенный с материком пешеходным мостом. Ныне комплекс состоит из музея, библиотеки, магазина, садов, маленького кафе, статуи Жемчужного короля в неизменном котелке, а также нескольких смотровых площадок, с которых можно наблюдать, как женщины в белых халатах поверх черных купальных костюмов изображают, будто собирают живых устриц и складывают их в плавучие деревянные бочки. Предполагается, что это потомки знаменитых ныряльщиц ама, которые, как гласят легенды и подтверждают многочисленные гравюры XVIII–XIX веков, плавали в море обнаженными. Вообще-то ама чаще искали морские ушки, а не жемчужины, но их присутствие на Жемчужном острове — очередной пример врожденного умения Микимото привлечь внимание публики.
В музее я смотрела настоящее шоу, которое молодые женщины устроили для посетителей, демонстрируя, как правильно делать надрез, чтобы ввести в раковину затравку.
— Наверное, больно? — спросила я одну из них.
— Нет, — она подняла руки, чтобы показать, что все в порядке.
У меня не хватило духу сказать, что я вообще-то имела в виду устриц.
На первый взгляд, это место процветает, однако если копнуть поглубже, то выяснится, что дела в Японии идут плохо. Отчасти это связано с тем, что качество местного жемчуга значительно ухудшилось. Американский геммолог Ричард Вайз даже отказался включить японский жемчуг в свою книгу «Секреты торговли драгоценными камнями», причем, как он пишет, вовсе не потому, что жемчуг акоя изначально плохого качества, просто сама поточная линия устроена таким образом, что японцы культивируют жемчуг с тонким слоем перламутра, а потом столько раз его отбеливают и красят, что готовый продукт скорее напоминает искусственный, чем натуральный. Основная проблема заключается в том, что фермерам приходится решать, на какое время оставить раковины в воде после введения затравки. Сегодня японцы сократили срок до девяти месяцев против двух лет, как рекомендовал Микимото, поэтому некоторые жемчужины выглядят как бусины из ракушек, только чуть более блестящие.
Мне хотелось побольше узнать о причинах сокращения сроков, ведь при такой разнице в качестве это не имеет смысла. За пару дней до этого я, при поддержке музея на Жемчужном острове, отправила официальный запрос в штаб-квартиру компании Микимото с просьбой позволить мне посетить их фермы в заливе Аго. Именно там Микимото проводил многочисленные эксперименты, и можно сказать, что вся индустрия культивированного жемчуга зародилась именно там.
Хотя я отправила несколько писем еще до отъезда из Англии, но ответа не последовало. Теперь я оказалась в Тоба и получила-таки ответ. Отрицательный. Без каких бы то ни было объяснений. На мой вопрос куратор музея лишь виновато пожал плечами. А ведь я прихватила с собой приятеля из Осаки, готового выступить в качестве переводчика. У нас была машина, и, рассудив, что терять все равно нечего, мы дождливым вечером рванули без приглашения в залив Аго (это в часе езды на юг от Тоба), чтобы своими глазами увидеть ту территорию, которую Кокити Микимото избрал в качестве экспериментальной площадки, именно там рождались миллионы жемчужин.
Все здесь буквально изрезано бухтами и рифами.
Сто лет назад залив Аго оставался оазисом дикой природы, но слава родины прекрасных жемчужин акоя сослужила ему дурную службу. Современные отели понатыканы прямо на скалах и напоминают родимые пятна или жемчужины «барокко», а все поля превращены в площадки для гольфа или новые автострады.
Мы планировали остановиться в гостинице в традиционном стиле, которые здесь называются рёкан, на островке по ту сторону залива. Приехав в маленький городок, кажется состоявший исключительно из ресторанов и ювелирных лавок, мы позвонили в отель. Через несколько минут из темноты появился пожилой мужчина на маленькой моторной лодке. Когда мы добрались до гостиницы, его жена приготовила нам ужин — жареную и сырую рыбу с рисом, и хозяева общались с нами вполне дружелюбно, пока мы не спросили о жемчужных фермах. Супруги разом поджали губы, покачали головами, и вид у них стал испуганный, а потом они твердо заявили, что им нечего нам поведать, и отвернулись с таким видом, будто и так сболтнули лишнее.