Земля
Шрифт:
В тишине ночи шум реки стал явственней. Река бросалась на скалы и дробилась, отступая вспять.
Уче казалось, что этот шум, эта ярость и буйство реки подтверждают его подозрения. Он вновь заколебался: возвращаться или нет? Сквозь шум реки до него донесся новый звук, и Уча прислушался к нему. Это был скрип мельничного колеса. Вдали завиднелись очертания мельницы. Уча обрадовался, словно с души у него свалился тяжелый камень. И тут же решил зайти на мельницу, чтобы успокоиться.
У самой мельницы, раскинув
Миновав подворье, Уча вошел в мельницу. Его сразу оглушили скрип мельничного колеса и грохот трех жерновов.
— Здравствуйте! — громко поздоровался Уча.
Никто не обернулся на его шаги. И приветствие осталось без ответа: за грохотом ничего не было слышно. Жернова и вода яростно сотрясали стены и крышу, каким-то чудом все еще державшиеся вместе.
У очага места не оказалось, и Уча, оглядевшись, пристроился на мешке с мукой. Стянув с головы шапку, он стал рассматривать крестьян.
Были они стары, но все еще крепки и ладны. Сидели на бревнах. Разговор у них явно не клеился. Было заметно, что они чем-то сильно встревожены и обеспокоены.
Прямо напротив Учи на низком табурете сидел плюгавый мельник с козлиной бородкой. Его волосы, борода, брови и даже ресницы обильно обсыпаны мучной пылью. Пыль набилась в уши, в нос и ноздри. А об одежде и говорить нечего. Будь на дворе зима, мельника без труда можно было бы принять за деда-мороза.
Мучная пыль лежала повсюду: на стенах, бочках, корытах и жерновах. Даже паутина по углам комнаты была густо запорошена ею.
Пламя подсвечивало снизу густую сеть паутины, и она казалась такой же толстой, как ветви деревьев, покрытые густым инеем.
— Нет, я никогда не поверю, что наш Варден Букия — враг народа, — с горечью проговорил приземистый рябой мужчина с длинными усами, которые он то и дело теребил желтыми пальцами.
«Кто, кто? — не веря своим ушам, тревожно смотрел Уча на длинноусого. — Варден Букия — враг народа?! Любимец всего района... народный заступник, сама доброта. Да что же он болтает? Варден отдал меня в школу, пристроил на лимонадный завод, да и в МТС я попал по его же направлению...»
— Кто, как не Варден Букия, привез нам из России Ленинский Декрет о земле? Да ты же помнишь, Дзики, что он сделал с Евгением Жвания, с тем болтуном из учредиловки, помнишь? Тот самый декрет и глаза нам открыл на большевиков, — обратился к рябому Дзики Дзигва сухой старик Бека Бечвая. Вытащив изо рта трубку, он сплюнул в огонь и продолжал: — Такого человека как Варден замарать не просто. Тут что-то не так, неувязка какая-то вышла. Ничего, разберутся и выпустят,
— Держи карман шире, Бека, выпустят, как же, — возразил Дзики Дзигва.
— Неувязка, говорю, вышла, — упорствовал Бека Бечвая. — В ясный день не наведешь тень на плетень, рано или поздно все выяснится, правду с дороги не сбить.
«Неувязка, да еще какая неувязка, — мысленно соглашался Уча с Бека, — Ведь даже слепому видно, что Варден... Нет, нет, об этом и думать грешно...»
— Чистую правду говорит Бека, — вмешался в разговор оторопевший от страха мельник. Он единственный заметил Учу, и то и дело поглядывал на него из-под припорошенных мукой ресниц.
— Дай-то бог, чтобы он оказался прав, — сказал Дзики Дзигва. — Такими заслугами перед народом, как у Вардена Букия, не каждый может похвастаться.
— Кто теперь заслуги в расчет берет? — начал было мельник, но, спохватившись, что сболтнул лишнее, прикусил язык.
— Еще как берут! — горячился Бека Бечвая. — Как же так! Человек, можно сказать, живота ради людей не щадил, и на тебе — враг народа? Нет, братцы, ни за что я в это не поверю. Кто-кто, а мы-то уж нагляделись на врагов.
«Да и кто в это поверит? Напраслину возвели на хорошего человека!» Пот прошиб Учу, и он вытер лоб рукавом.
— Партии, братец, лучше знать, кто враг, а кто друг... — Мельник явно старался исправить впечатление, которое могло произвести на Учу ненароком оброненное давеча слово.
— Не партия арестовала Вардена Букия, — сердито сказал Бека Бечвая.
Уча незаметно пересел поближе к старикам, чтобы не упустить ни одного слова из беседы. Судьба Вардена Букия глубоко волновала Учу, но вмешаться в разговор он стеснялся.
— Я работал в подполье вместе с Тариелом Карда. И хорошо знаю, что партия никогда не ошибается. Ошибиться могут люди, но не партия. Вот так, — продолжал Бека Бечвая.
— Вместо Вардена Букия секретарем райкома избрали Северьяна Начкебия, — вступил в беседу колхозный бухгалтер, пожилой мужчина в черном костюме.
— Это тот самый Северьян, что вместе с Тариелом и Варденом заставил меньшевиков поворотить оглобли из нашего уезда? Как же это теперь разошлись, разбежались их пути-дорожки? — снова сгоряча высказался мельник и тут же покосился на Учу.
— Готов хоть на иконе поклясться, что не вредил Варден никому, а тем более партии Ленина, — сказал Дзики Дзигва и крутанул ус.
— Т-с-с, — вздрогнул мельник. — Где это слыхано за других головой ручаться? Разве узнаешь, что у кого на уме?
— Не мог Варден Букия изменить партии, — повторил Дзики. — Это видно по его делам. А дел у Вардена Букия хватило бы на тысячу людей.
— Слава те, господи, достойного человека на место Вардена поставили, — с оглядкой на Учу промямлил не на шутку перепуганный мельник.