Землянка на десерт
Шрифт:
– Простите!
Мофл покаянно опустила голову.
– Завтра объяснительную на стол! Развели бардак! Сегодня же закажу новое оборудование! – разорялся Магнестольн.
Тут он вспомнил, что мы все еще стоим перед ним, и рявкнул:
– Все свободны, кроме профессора Фушигоса и Анисимовой!
Радость от благополучного разрешения дела была недолгой. Интересно, какие у ректора еще ко мне претензии?
Ребята заволновались и показали знаками, что будут ждать меня за дверью. А в случае чего я могу кричать, и они придут на помощь. Элоши даже сжала мою руку. Видимо, чтобы я точно не сомневалась, что
Едва лишние уши исчезли, ректор встал и открыл окно, пуская в помещение свежий воздух, затем достал из выдвижного ящика какую-то папку и бросил на стол.
– Сайшен, ты знаешь, во сколько обходится обслуживание регенерационных камер?
Куратор покачал головой.
– А сколько стоят витамины в уколах?
Сайшен снова покачал головой и спросил:
– А должен?
– Должен, должен! Погляди-ка. Это ведь ты вдруг решил угробить огромные кредиты на одну курсантку. Регенерационная камера нужна для заживления ран, а не снятия боли в мышцах. Все через это проходили, пускай терпит! Анисимова такая же студентка, как и все. Вы не должны делать для нее исключения.
Я стояла и краснела. Нет, вовсе не от стыда или смущения. Я краснела от гнева. И когда я готова была сорваться, Сайшен положил ладонь мне на плечо, останавливая.
– Постойте. Но не вы ли выделили Анисимову? Сначала приняли ее на первый курс в середине учебного года, а потом так же резко перевели на второй?! Прошу заметить, на курс, который курирую я! Мало того, вы даже не поинтересовались моим профессиональным мнением!
– Это я ректор ВКУ! – стукнул по столу кулаком Магнестольн. – Я решаю, кто и где будет учиться!
– В пункте пятнадцать моего контракта говорится, что я вправе сам подбирать программы обучения для своих подопечных. Лукерья Анисимова моя подопечная. И если вам не нравится то, как я пытаюсь поднять ее на один уровень со вторым курсом, чтобы не лишиться ценного кадра на предстоящей практике, то я могу уволиться.
Ректор поджал и облизнул губы, провел ладонью по волосам. Несколько мгновений молчал, а потом, уперев руки в бока, зловеще произнес:
– Хорошо, Фушигос. Будь по-твоему! Этот спор ты выиграл, но в следующий раз… Я просто уволю тебя!
Я поежилась, а вот Сайшен даже глазом не моргнул.
– Мы и не спорили. Я работал в ВКУ задолго до твоего прихода. И если ты продолжишь потакать курсантам и их семьям, то и ты здесь долго не продержишься.
Сайшен подпихнул меня в спину, и мы покинули кабинет.
Друзья, стоявшие в коридоре, бросились ко мне с расспросами.
– Анисимова, думаю, тебе стоит быть осторожнее в речах. Не всем все нужно знать, – предупреждающе произнес куратор и ушел.
Я поняла его намек и сообщила друзьям только то, что ректор велел мне с преподавателями быть экономнее. Слишком много на меня уходит дорогостоящих лекарств.
Друзья покивали, и мы пошли в общагу, по пути пересказывая веселые моменты и впечатления.
В холле я попрощалась со всеми и пошла к себе, но у двери меня ждал сюрприз. Вейнар подпирал стену и вертел в руках коробку конфет. У порога еще лежал красивый букет, шоколадки, пироженки и прочие сладости в прелестной упаковке с пышными бантами.
Сердце в груди забилось быстрее. Я все понимала и знала про невесту Вейнара, про разный социальный статус, про необузданную ревность Оланоры, однако не могла приказать своим чувствам угаснуть, растоптать робкие ростки надежды, даже запретить себе думать о нем. Ведь отношения между ангелочком и мной – полнейшая несусветная глупость, бред. Дикая фантазия о несбыточности, о которой твердят мне все вокруг, даже собственный разум. И все равно какой-то робкий голос внутри меня шепчет: а вдруг?! Вдруг все же у меня есть хотя бы один шанс из миллиона. Вдруг мне стоит попытаться. А если не пробовать, отказаться от Вейнара? Не пожалею ли я потом?
И сейчас, когда я смотрела, как на лице моего ангела расцветала улыбка при виде такой нескладной меня, то понимала, что буду очень горько жалеть о своей трусости. Дура! Да, черт возьми. Самая беспросветная дура! А все потому, что сердцу не прикажешь.
Я улыбнулась в ответ и помахала рукой.
– Привет! Давно меня ждешь?
– Здравствуй! Да нет, пару минут, – немного смущенно отозвался Вейнар и подал коробку. – Это, кажется, все тебе. Я не удержался и заглянул в карточку, чтобы узнать, кто тебе шлет такие дорогие подарки.
Я машинально взяла в руки протягиваемую ангелочком коробку конфет. Внутри находился фигурный шоколад ручной работы с начинкой. Красивый алый бант мешал ее открыть и насладиться волшебным ароматом. Но даже так я чуяла этот чудесный насыщенный запах какао-бобов.
– И кто? – поинтересовалась я и сама заглянула в открытку, прикрепленную к коробке. – Пишут, что какой-то капитан с зубодробительной фамилией мечтает видеть меня в качестве своей напарницы. А дальше идут стихи, восхваляющие мою красоту.
Я скривилась. Стало гадко. Просто фу. Будто они предлагали мне не партнерство на службе, а замужество или еще что-то хуже. Аппетит сразу пропал, а аромат шоколада померк. Вот если бы это все мне подарил ангелочек… Мечты, мечты…
– Да, ты очень популярна, что и неудивительно, – проворчал Вейнар. Он кашлянул, прочищая горло, и уже более спокойным, ровным голосом спросил: – Как прошла ваша встреча с ректором и занятие по истории?
Я пожала плечами.
– Честно, никак. Кульвер сбежал. Велел мне заниматься самостоятельно. В принципе, я с ним согласна, мы не сработаемся.
Вейнар нахмурился и сложил руки на груди.
– Что, вот так и сказал? А причина? – допытывался ангелочек. – Он все-таки весьма талантливый и умный авенар. Ты же понимаешь, что случайные висы не могут просто так попасть в ВКУ. Будь ты хоть трижды родственником руководящего состава ВКУ, племянником парламента всего Альянса, народным артистом или героем войны, все равно должен сдать особый квалификационный экзамен наравне со всеми кандидатами и пройти собеседование.
Мне стало не по себе. Неужели Кульвер оказался в ВКУ не только потому, что племянник декана?! Или это Вейнар слишком сильно верит в непогрешимость системы? Хм. Но чувствовала я себя неуютно, будто собираюсь оболгать святого. Да даже если отбросить слова ангелочка о строгом отборе и квалификации преподов, мне не хотелось говорить о том, что профессор распускал руки, и о некрасивой истории между нами в первые дни знакомства.