Землянка в межмировой Академии
Шрифт:
Я прижимаюсь обнаженным телом к мужчине и чувствую его возбуждение. Стыд и стеснение остались где-то там, потом буду стесняться и смущаться. А сейчас я просовываю руку под ткань белья и обхватываю рукой горячую нежную плоть. Мужчина охает от моих действий и замирает на мгновение.
– Мне прекратить? – это скорее вопрос с подвохом, и я с хитринкой во взгляде смотрю на парня.
– Нет, – на выдохе произносит мужчина. – Продолжай.
Я и продолжила, плавно двигая рукой по горячему стволу, а хармит с еще большим ожесточением припал к моим губам. Чувствую, как его плоть пульсирует и наливается еще сильнее. Я стягиваю с него мешающее белье и откидываю одеяло. Хочу видеть все, что сейчас между нами происходит.
Переворачиваю хармита и оказываюсь сверху, а он берет в руки мою грудь, поглаживая, оттягивая и пощипывая соски. Жар затапливает низ живота, и я сама подставляюсь под откровенные ласки Мати. Он садится и обхватывает губами мой сосок, а руки жадно гладят меня по спине и бедрам. Мгновение, и уже я оказываюсь на спине, а мужчина припадает к влажным складочкам. Меня выгибает от удовольствия. Не могу сдержать стоны наслаждения и хватаю парня за волосы, прижимая к себе. Он обхватывает клитор губами. Стрелы удовольствия простреливают. Не могу, а самое важное, не хочу терпеть. Хочу его в себе. Так, чтобы искры из глаз.
– Как вы предохраняетесь? – на выдохе спрашиваю вопрос на злобу дня. Все же, каким бы сейчас желеобразным у меня не был мозг, но о контрацепции он мысль мне подкинул.
– От чего? – Мати удивленно уставился на меня. И приподнялся на руках, прокладывая дорожку из поцелуев снизу вверх, от живота к шее. И в итоге замер, упершись членом в мои складочки.
– От болезней, – хотела добавить про беременность, но вовремя вспомнила, что мне-то как раз это не грозит. Я по вине этих наемников с кислотной кожей детей иметь не смогу никогда.
– В младенчестве прививки делаем. Ты уверена, что сейчас хочешь об этом поговорить? – и мужчина опустил взгляд вниз, где во влажные складочки упирается его возбужденная плоть.
– Да от болячек, которые при сексе передаются, как предохраняетесь? – раздражение от неудовлетворенности и бушующей страсти в крови душит и заставляет быть грубой.
– Нет у нас таких, – ответил мужчина и одновременно подался вперед, проникая, растягивая и заставляя забыть от эмоций свое имя и где я.
Закрыла глаза и отдалась на волю ощущениям. Возбуждение то нарастало, то ослабевало, а я сжимала ткань простыни, не находя себе места. Толчки, сильные, глубокие, выбивали дух. И в какой-то момент Мати ускорился. А я поняла, что вот сейчас, в это мгновение, я рассыплюсь на кусочки, на осколки и собрать себя уже не смогу. Резкие, рваные движения, и я распахиваю глаза от невероятного, ни с чем не сравнимого оргазма. Читала, как его описывают в книгах. Ну так вот, это не идет ни в какое сравнение с тем, что описывают. Несмотря на мой расфокусированный взгляд, я вижу, что Мати снова стал похож на зверя. Снова клыки выпирают, скулы заострились и взгляд с продолговатыми зрачками. Но сейчас он не пугает меня. Сейчас это кажется таким правильным. Пара толчков – и мужчина тоже приходит к финишу, уткнувшись в изгиб моей шеи, шумно вдыхая воздух.
Лежу и думаю. Что ж я натворила! Или у меня гормоны взыграли, или я просто похотливая самка, как меня все тут и называют.
– Жалеешь? – Мати словно почувствовал мое состояние.
Я молчала. Врать не хотелось, а правда была обидной.
– Можешь не отвечать, и так понятно, – парень словно и не обиделся на мою реакцию. – Не переживай, все останется между нами. Никто не узнает.
– Мати? – позвала парня, который прикрыл меня одеялом, а сам встал и начал в спешке собирать вещи в сумку. У него же нет суперорганизованного робота-помощника, который все продумает и обо всем позаботится, который и вещи соберет, и на помощь позовет.
– Что? – парень удивленно обернулся. Он словно
– Почему эти парни так себя повели? – я не стала говорить о том, что между нами произошло.
– Они считают тебя самкой. А значит, пригодной лишь для совокупления и вынашивания потомства. Уж слишком долго на нашей планете так относились к женским особям, – ответил Мати, по-прежнему скидывая вещи. Все же я ошиблась, полагая, что его не задела эта ситуация. Просто он умел скрывать эмоции, лишь движения были порывистыми, и глаза все отводил в сторону. Я села на кровати и поймала его за руку. Парень замер. Потянула его, и хармит сел рядом со мной на кровать.
– И ты тоже? – почему-то мне был важен ответ парня.
– Моя мать сбежала от отца, как только ей представилась такая возможность, – вдруг ответил парень и посмотрел на меня таким взглядом, что у меня ком в горле встал. И я себя такой тварью почувствовала.
– Извини, – честно, я не знала, что надо говорить в таких случаях. И надо ли.
– Когда я тебя увидел сперва, то реально принял за парня. Думал, что наконец-то и у меня сосед появится, и парни с курса перестанут от меня шарахаться. Когда было перераспределение на курс, я попал в штурмовики, потому что так сказал отец. Я хотел быть дипломатом, но мое мнение никто не спросил. Естественно, об этом узнали парни, и соседа мне не нашлось. А когда понял, что ты самка, – меня перекосило от этого слова. – Прости. Когда ты сказала, что ты девушка, то понял, что меня будут сторониться еще сильнее. Все подумают, что я слабак, что со мной поселили самку, – путанно пытается объяснить парень, нервничая.
– Даже после вчерашней стычки? – я не понимала ход его мысли. У них тут какие-то мужские тестостероновые игры, в которых я ни черта не смыслю. Но одно я все же уяснила. Что хармиты, что бакайцы не считали женщину разумным существом. Так, простите, дырка. Без мозгов и желаний. И кто первым ее пометит, тот в эту дырку тыкаться и будет. Даже мерзко и противно стало от осознания реалий этого мира.
– Да о ней никто не узнает, – усмехнулся Мати.
– Ты во время драки и вот сейчас, когда мы…, – я не подобрала слова и просто пропустила его. – В общем, у тебя там вампирские клыки были, и глаза стали такими необычными, – я ругала себя за свое косноязычие.
– Мы, хармиты, имеем две сущности, – пожал плечами парень.
– Ну это я знаю, меня готовили к вступительным экзаменам. Только я так и не поняла: вы что, в зверя перевоплощаетесь? – я вспоминала все фэнтези книги, что читала до этого на Земле. Неужели и у них так?
– Нет конечно. Просто в сильные эмоциональные моменты животная часть нас преобладает над разумной. Мы в такие моменты живем инстинктами, – отвечает Мати, развеселившись от моих вопросов. Смущение и неловкость исчезли на какое-то время, но могли вернуться в любой момент. – У нас и истинные пары есть. Но это все древние легенды и сказки, что малышам перед сном рассказывают, – добавил Мати нереальности своему рассказу.
– Прям истинные? – я с любопытством уставилась на соседа.
– Да, но я ни про одну такую пару не слышал, – рассмеялся Мати моему искреннему удивлению.
Вдруг нашу милую беседу прервал неприятный звук то ли рожка, то ли звонка. Я испуганно огляделась по сторонам.
– Сигнал подъема, – объяснил все Мати. – Пора собираться.
– Да. Извини, я тебя совсем заболтала, – я смутилась, и снова возникла та самая неловкость.
– Все хорошо, – улыбнулся парень. – Не переживай, я никому ничего не скажу и уважаю твое желание, – хармит встал и вышел в туалетную комнату. А я осталась сидеть на кровати, так и не понимая, какое мое желание он там уважает. Пока не вспомнила, что просила его сделать вид, что между нами ничего не было. Второй, более громкий звук звонка заставил подскочить и в чем мать родила рвануть к себе в комнату.