Землянка в межмировой Академии
Шрифт:
– Что это за видео? – я решила повторить вопрос, так как Диар мастерски уходил от объяснений. Вроде все сказал и объяснил, но ничего конкретного.
– Все очень просто, – хармит, похоже, сдался и решил мне все рассказать. – Землянке Даше было предложено на приеме в ее честь выбрать себе мужей. Среди хармитов сейчас ходит новость, что землянки совместимы с нашей расой и славятся своей красотой. Эти чиновники устроили чуть ли не торговлю приглашениями на этот прием. Твою подругу передали на попечение одному из воспитателей-хармитов и отвезли на виллу. Но ее истинный по имени Вертас украл ее. В связи с чем его обвиняют в государственном преступлении. Когда
– Короче, скандал планетарного масштаба, – я снова посмотрела на стоп-кадр с изображением Даши. – И что вы планируете делать?
– Сегодня по прибытии на Харму я отправлюсь в Палату Справедливости и покажу это видео, – озвучил мужчина свой план. – Надеюсь, они прислушаются к доводам разума и отменят суд. Ну, или помилуют этих хармитов.
– Хорошо, – задумалась на мгновение. – А можно вопрос?
– Конечно, – отозвался Диар и бросил озабоченный взгляд на Мати. Все это время парень сидел и что-то делал в планшете, который был у него в руках. И похоже, то, что он делал, было очень важным.
– Почему ты так против идеи порабощения Земли? – я смотрела на мужчину.
– Это подорвет авторитет Хармы на планетарном уровне. Мне стольких трудов стоили отмена женского рабства и выход Хармы в Совет Правления Трех Миров. А сейчас одним судом эти алчные чиновники решили обогатиться. И плевать им на политику. Они не смотрят вперед. Если землянки на самом деле так хорошо совместимы с хармитами и смогут рожать детей нашей расы, то проще найти рычаги давления на правительство Земли, чем уничтожать ее. Война – это дорого, и я считаю, если есть возможность ее избежать, нужно этой возможностью воспользоваться. И потом, к сожалению, у Хармы есть опыт завоевательных войн, в ходе которых самки той расы просто прошли добровольную стерилизацию и после этого стали совершенно бесполезны, – объяснил мне Диар.
– Хорошо, спасибо, – если честно, я не знала, за что благодарила Диара. Но именно это чувство у меня и возникло.
– Я не могу скачать это видео, его начал уничтожать какой-то вирус, – вдруг отозвался Мати.
– Что? Как? – Диар выхватил из рук Мати планшет и сам что-то судорожно стал нажимать. – До полного уничтожения видео …. – хармит не договорил, сколько там осталось до полного уничтожения, а обреченно сел на свое место. – Они узнали про то, что видео в облачном хранилище, и добрались до него.
– Если они уничтожат видео, то тебе не с чем будет идти в эту палату справедливости? – я лихорадочно придумываю варианты.
– Да, – кивает хармит.
– А если его перезаписать? – у меня возникла шальная идея. Ну а что? Я столько фильмов смотрела на кассетах у отца, и большинство из них были сняты на обычную видеокамеру в кинотеатре.
– Что ты имеешь в виду? – оба хармита уставились на меня.
–
– Запускается, – подтвердил Мати.
– Роб, иди сюда, – позвала я молчавшего все это время робота. – У тебя же камера там где-то имеется, да?
– Да, – кивнул помощник. И тут-то только до всех дошла суть моей идеи.
– Тогда ты включай ее. А вы выводите видео на экран. Записывай видео с экрана, – командую я, и все послушно выполняют указания.
Спустя какое-то время все сделано. Роб отправил записанное видео Мати, и тот перенес его на микроноситель, который передал Диару.
Пока мы возились с видео, корабль оказался в космопорту Хармы.
– Диар, я же пришла спросить про книгу, – я только сейчас вспомнила про нее.
– Какую книгу? – не понимает мужчина.
– Хочу сделать Даше подарок, поддержать ее. Но Роб говорит, что книгу можно приобрести лишь с твоего разрешения, – озвучила цель своего прихода.
– Я дам разрешение, если ты оденешься как положено, – снова манипулирует мужчина.
– Как положено – это как? – я нахмурилась.
– Роб подскажет, – усмехнулся хармит.
– Хорошо, твоя взяла, – соглашаюсь скрепя сердце. – Роб, показывай, что там за нарядец мне надо напялить, чтобы мне книгу купили?
Я послушно ушла за Робом в каюту, а мужчины остались дальше что-то обсуждать. Один большой и жирный плюс — Диар и Мати больше не собачатся. Диар не прогибает Мати, пытаясь указать ему на его место, а Мати не огрызается. Неужели всему причина проведенная ночь вместе? Мы же просто спали и ничего большего. А что же будет, если случится это большее? Порочная часть меня нарисовала очень жаркие сцены, и жар возбуждения сконцентрировался где-то внизу живота.
— А вот это зря, — Роб покачал головой, а я покраснела.
— Это не всегда контролируемый процесс, — призналась совершенно честно.
— Нам сейчас выходить в космопорт, полный гуманоидов. И у большинства из них очень хорошо с обонянием, — уточнил робот.
— Извини, — я и сама бы рада не возбуждаться, когда только думаю хоть об одном из истинных. Но ничего поделать с шальным организмом не могу. Пытаюсь отвлечься и думаю о предстоящей встрече с Дашей. — А почему книгу можно купить только с разрешения Диара? — этот вопрос у меня сразу возник, но я отвлеклась и потому вспомнила о нем лишь сейчас.
— Книги на Хармо не производят. Это практически всегда ввезенный товар, а на приобретение ввозимого товара нужно получать разрешение одного из советников, — объяснил мне робот.
— Понятно. А что за одежду мне нужно надеть? — мы уже подошли к каюте.
— Обычную, женскую, — Роб прошел к моему чемодану и открыл его, извлекая какие-то непонятные одеяния. Когда он попросил снять комбинезон и я осталась лишь в белье, он это все убожество начал на меня натягивать. Если вкратце обьяснить, то это плотная паранджа. Только не одна, а штук пять, чтобы даже силуэта нельзя было различить. Первая надевалась как масхалат. У отца такой был, он ходил на охоту в нем. Далее еще одна, которая была из более жесткого материала и неплохо держала форму. Третья надевалась на все тело. Если предыдущие не покрывали голову, то она покрывала и скрывала все, но для лица была большая прорезь. То есть все лицо было свободно. Следующая была довольно яркой, она была самая верхняя. Вот она покрывала и лицо и все тело. При этом на лице было что-то вроде сеточки. Но такой, что я еще что-то видела. А вот различить мое лицо было вообще нереально.