Земская ведьма. Летняя практика
Шрифт:
– Желудь? – удивилась Даринка. – Ты меня прости, конечно, но какой-то это очень странный подарок…
Я тоже смотрела на предмет в своей руке с разочарованием. Вообразила почему-то, что это будет брошь.
– С другой стороны, мне вообще ничего не дали, - тут же добавила подруга. – А у тебя вон – сюрприз… Слушай, это же значит, что твой кавалер очень сильный колдун? Раз он так такие штуки проворачивать может?
– Вроде того…
Я, если честно, не знала, как относиться к увиденному в зеркале. Специально я на жениха не гадала, он сам ко мне пришел. И желудь этот притащил…
Выбрасывать его однозначно нельзя. Но и никаких конкретных инструкций на случай таких ситуаций я не изучала... Пожав плечами, я просто сунула желудь в карман платья и решила разобраться с ним позже.
Тем более, что в эту секунду в баню с грохотом вломились наши фамильяры. Судя по внешнему виду, они неслись как безумные и наверняка разбудили всю деревню.
– Вы чего гремите? – шикнула на них Даринка.
– Так там... мы увидели… - начал Вольдемар, забираясь на руки хозяйки и пряча мордочку в складках ее сарафана.
– Мы ТАКОЕ увидели! – заорал Фыр и стал подпрыгивать, чтобы я тоже взяла его к себе.
– У них лунный свет на веретено наматывается!
– И тени режутся!
– И они чаем всех травят!
– Чтобы самим выздороветь!
– Погодите! – притормозила я. – Кого вы увидели-то?
– ЛИХО! – крикнул Волька и сильнее прижался к Дарине.
– Лихо? – я чуть не выронила Фыра из рук. – Да это… да как-то…
Лихо относилось к тому виду полунечисти-полунежити, которое нельзя было официально отнести ни к той, ни к другой группе. Объяснялось это тем, что размножались лихо естественным путем, но ведьм не слушали, а людям в большинстве своем вредили. В былые времена лихо цеплялось к человеку и питалось его положительными эмоциями, усиливая негативные. Лихо путало разум человека, лишало его удачи, нашептывало всякие гадости, сбивало с истинного пути, науськивало и… как бы это сказать… портило.
Сейчас лихо редко встречались, однако отдельные экземпляры остались и прятались по лесам и болотам. К людям они выходить боялись, но, если человек сам забредал на их территорию, считали себя в праве к нему прицепиться.
В отдельных случаях лихо могло принимать образ человека, и даже в своем естественном обличье чем-то напоминали людей. Только с одним глазом. Видимо, ночью Агриппина с дочерью расслабились, и Волька смог увидеть их без защитного покрова.
– Вот почему тени двоились… - поняла Даринка.
– А второй глаз они прятали, - добавила я. – Видать, силенок на качественную визуализацию не хватило, вот они и прикрывались платочками…
– И отец Маришки неспроста игроманом стал. Его Лихо обработало!
– Он же за второй женой через лес шел. Есть у меня подозрение, что дальше него он и не ступил... Лихо к нему еще в лесу прицепилось. Ауру его считало!
– Но ведь тогда выходит, что все по Закону? – испугалась Даринка.
– Если Тихон сам на них напоролся, и леший его не тормознул – выходит, да…
Это было скверно. Согласно Закону, которому подчинялись все – и нечисть, и колдуны, и ведьмы – если кому-то Судьбой уготовано попасть в лапы водяному, стать русалкой или обещанным дитем для лешего – никто не имеет права тому помешать. Даже ведьма. Она может попытаться договориться с нечистью, перехитрить ее, но открыто отбирать добычу – ни в коем случае! Это нарушит Равновесие, и будет очень-очень плохо…
– Но вы говорили, Агриппина тени сшивала? – напомнила я. – Маришки и Милицы?
– Угу. Лихо сказала, что «чужое здоровье непросто пришивать».
– Зачем только, интересно… - задумалась Даринка. – Лихо же вроде энергией в чистом виде питаются? Мне отец рассказывал, что тени людям сшивают, он сам однажды тени сшивал, но… Минуточку! А чем Лихо их сшивала? Тут же простой иглой не обойтись… Если только… Ой, Алинка, это же очень серьезно!
Но я и сама все поняла. Взаимодействовать с настолько тонкой энергией жизни и смерти мог лишь один вид игл.
– Игла Кощея! – сказала Даринка.
Кощей Иваныч служил у нашего царя казначеем. Но это сейчас он остепенился, а раньше был тем еще возмутителем спокойствия – девок портил, добрых молодцев на Кудыкину гору посылал, Горыныча на города натравливал и вообще пакостил хуже всякой нежити. Со временем, правда, подобный образ жизни ему наскучил, и Кощей попросился к царю на службу – за сокровищами следить. Опыт работы у него был… гм… очень большой, хотя пара вредных привычек из прошлой жизни остались. Так, Кощей по-прежнему считался жутким бабником (и даже ухаживал за моей бабушкой, кстати, весьма успешно) и еще сохранил странную для мужчины его возраста и положения страсть к… вышиванию. Крестиком.
Но мы чужое хобби не осуждаем, хочется Кощею вышивать – пусть вышивает. Однако знающие люди в курсе, что вышивание – всего лишь прикрытие. На самом деле Кощей экспериментирует с разными видами магии, и однажды так доэксперементировался, что смог заточить в иглу собственную Смерть. Ну он, не будь дурак, наделал себе таких игл огромное множество и рассовал по самым непредсказуемым местам, чтобы всякие царевичи и герои эти иглы искали, ломали и невест забирали. А Кощей в это время за ними наблюдал, ухохатывался и в конце инсценировал собственную смерть.
Такой вот эксцентричный товарищ. Ему бы на сцене играть, сценарии драматические писать, а он в казначеи подался... Но повторюсь – мы чужой выбор не осуждаем.
Суть этой истории в том, что сейчас Кощей свое отбаловал, однако иглы его волшебные остались. Найти их невероятно сложно, но если найдешь – могущество получишь небывалое. В корыстных руках эта игла столько всего натворить может…
– Алин, чего делать-то будем? – испугалась Даринка. – Если у лихо и игла есть волшебная, и нож с веретеном непростые…
– Мда, подготовились они здорово… И где только набрали всего этого добра… Вас заметили? – переключилась я на фамильяров.
– Не знаем, - расстроился Фыр.
– Но даже если и заметили, вряд ли поняли, что к чему… Мало ли котов по деревням шастает… - неуверенно сказал Волька.
– С ежами на спине? О да, это же такое распространенное явление! – саркастично продолжил Фыр.
– Так, пока без паники… Мы что-нибудь придумаем… - попыталась я успокоить всех нас, хотя сама была не спокойна.