Зенит Левиафана. Книга I
Шрифт:
Однако же они отступали. Мантикор становилось все больше и на смену одной сраженной твари тут же вставали две новые. Ансгар был далек от ощущения усталости, но уже начинал сбивать дыхание, а на его левом предплечье красовалась рваная рана. Огмиоса тоже зацепили, по левой ноге, неудачно выставленной вперед щита.
Подныривая под очередную мантикору и вспарывая ей живот секирами, перехваченными у самых лезвий, Белен лихорадочно просчитывал варианты. Встать в оборонительное кольцо у них не получится, потому как держать мантикор на расстоянии и не отступать мог лишь Огмиос, даже Ансгару приходилось
Бежать - еще более глупая идея, ведь мантикоры быстрее любого из них. Получается, выход всего один - стоять до последнего и погибнуть в бою, как и положено притену?
Он без труда принял эту мысль и не сомневался, что каждый из них в тот миг подумал о том же. А потом, когда несколько мантикор неожиданно оказались сзади, одна из тварей ударом клешни отбросила Беду, а вторая повалила на землю Сирону и Белен четко осознал, что не успевает помочь девушке, что-то в окружающем мире изменилось. Парень буквально кожей ощутил, что рядом появился кто-то еще.
А потом тылы мантикорских полчищ озарились ярким пронзительным светом. Белен прикрыл глаза, не переставая орудовать обеими секирами и в невероятных финтах уворачиваться от клешней, хвостов и челюстей. Твари синхронно застрекотали, точнее Белену так показалось. На самом деле стрекот зародился где-то в дальних рядах наступающего фронта, затем волной прокатился по монструозной стае, будто оповещая всех о новой опасности.
Почти сразу в равномерный стрекочущий ритм ворвались атональные ноты, а спустя пару мгновений Белен понял, что это уже никакой не ритм, это акустический хаос. Он был почти уверен, что речь идет о предсмертных криках мантикор, о криках ужаса, финальных воплях агонизирующих тел.
А потом они увидели своих неожиданных спасителей. Их было пятеро. Пять высоких сияющих воинов в золотых доспехах с полупрозрачными крыльями из тумана. Над головой каждого - кольцо чистого света. Они были вооружены копьями и щитами, но тот, что шел впереди, держал в руках два длинных клинка и клинки те пели гибельную песнь мантикорам. Этот воин отличался от остальных - у него за спиной было две пары трепещущих крыльев, а над головой - два сияющих кольца.
Ансгар заревел, а Огмиос расхохотался и два могучих воина с утроенной силой навалились на мантикор. Экзактатор пронзил грудь ближайшей мантикоры, рванулся вперед, одновременно нанося жестокий удар кромкой щита и сокрушая голову еще одного монстра. В это время слева от него Ансгар нанес секирой резкий дуговой удар, буквально срезая лицо стоявшего перед ним чудовища. Он убрал правую руку с древка, отклоняясь от клешни, рывком подтянул к себе оружие, и почти без замаха вогнал его в бок мантикоры. Навалился, перевернул тварь, вырвал топор и ударил существо в основание шеи, прерывая ее жизненный путь.
Стрелы Сироны не умолкали ни на минуту, а Беда шел в одном ряду с Ансгаром, взмахами рук заставляя белесую твердь подбрасывать мантикор в воздух и ломать их тела внезапно взметнувшимися ввысь каменными сталагмитами.
Вскоре Белен обнаружил, что вокруг не осталось мантикор. Они стояли на опушке у подлеска, тяжело дыша и водя безумными глазами из стороны в сторону. Пятеро сияющих воинов замерли перед ними. Остатки воинства мантикор
Белен сделал шаг вперед по направлению к четырехкрылому воину, тот зеркально повторил его действие. Парню не нужно было оборачиваться, чтобы узнать - его воины застыли за его спиной, готовые по малейшему сигналу вновь ринуться в битву. Земли притенов суровы, иногда здесь тебя спасают лишь для того, чтобы убить собственными руками. И хотя теперь они находились на изнанке этой земли, Белен не был уверен, что здесь действуют другие законы.
Он вгляделся в стоящего перед ним воина. Его доспехи были сработан с совершенством, которое, парень в этом не сомневался, попросту недоступно притенским кузнецам, равно как и кузнецам любого другого народа. Плавные изгибы корпусных элементов и золотые кольца кольчужных полотен были подогнаны идеально, без малейших зазоров и щелей, они казались легкими, но невероятно прочными.
Воин был выше Белена почти на две головы, но на месте лица в черноте шлема парень не смог различить ничего, кроме двух синих искорок. Глаза? Вероятно, но они не выражали ровным счетом ничего. В сравнении с ними даже искры костра полны эмоций!
На правом плече воина Белен увидел рваную рану - от хвоста или клешни мантикоры. Из раны на золоченый доспех вытекло немного жидкости, вероятно - это была кровь крылатых воинов. Она и по консистенции напоминала кровь, только цвет у нее было золотистый, отблескивающий ярким белым цветом, под стать доспехам этих странных созданий.
– Я кажется знаю, кто это, - тихо проговорил Беда. Он осторожно положил руку на плечо Белена.
– Помнишь, ты рассказывал, как убил человека с юга? Он был жрецом и нес в наши земли волю своего бога. Так вот однажды я был у англов и видел там книги, что писали жрецы южного бога. В тех книгах были изображения крылатых воинов в золотых доспехах.
– Я и не сомневался, что они нам не друзья, - процедил Огмиос, плавно опуская копье в боевое положение.
– Не знаю, почему они нас спасли, может статься, что и не спасали совсем.
– Они нам враги, Беда?
– спросил Белен, с напряжением глядя на стоящего перед ним воина. Он был массивен, его длинные прямые клинки лучились невиданной мощью. Но страшнее всего было то, что воин стоял неподвижно, как и остальные члены его отряда. Люди не могут так стоять, словно камни.
– Я почти уверен в этом, - ответил друид.
– Их бог жесток и непоколебим, я слышал, что многие из богов древности уже пали пред их мощью. Не ведаю, сколько в этом истины.
– Да к чему разговоры, - в словах Ансгара клокотала ярость, раж битвы все еще владел наемником, его секира требовала крови.
– Ударим первыми!
– Не смей, - проговорил Беда и от твердости его голоса, в котором, казалось, звякнул кузнечный молот, Белену стало не по себе.
– Это вам не... мантикоры. Это сильные воины, возможно - величайшие средь всех миров. Их зовут ангелами.
Белен тут же вспомнил это слово. А вместе с воспоминанием в его душе родилось чувство - неприкрытая, почти животная ненависть. Но не к ангелам, а к тем, кто направлял их клинки. Белен ничего не помнил об этом, но был уверен, что знаком с иным богом не понаслышке.