Зенобия из рода Клеопатры
Шрифт:
Непререкаемый авторитет Бат-Захайя среди бедуинов дал ему возможность стать хакамом, судьёй в последней инстанции. А во время военных действий он в роли мукаддама возглавлял объединённое войско бедуинов, численность которого иногда доходила до пятидесяти тысяч хорошо вооружённых всадников и воинов-лучников. Войны происходили с чужими кочевыми племенами, рискнувшими нападать на торговые караваны, проходящие в подконтрольных бедуинам землях. Часто приходилось защищать от посягательств
За долгое время супружества три жены шейха подарили ему пять сыновей. Добрым знаком для отца стало рождение девочки от четвертой жены, но по старой традиции о счастливом событии родственникам не сообщали три года и лишь по истечении срока девочке дали красивое арабское имя Зейнеб («Сливочное масло»), чтобы подчеркнуть цвет нежной детской кожи. Поскольку Сирия находилась под незримым управлением императорского Рима, Бат-Захайя сообщил о событии в письме римскому наместнику, где просил записать за ним дочь Зенобию по-римски.
В детстве Зенобия мало интересовалась играми со сверстницами, чаще присоединялась к мальчишкам, которых поражала напористостью и уверенностью в преимуществе над ними. Бегала наперегонки, бросала на дальность камни и метко стреляла в цель из лука. Не морщась, ходила босиком по колкому щебню, взбегала на возвышенности с камнем в руках, нередко опережая соперников по играм. Когда мать поинтересовалась, зачем дочь себя так истязает, Зенобия ответила с недетской серьёзностью:
– Я, как Искандер, хочу убивать врагов.
Оказывается, девочка однажды услышала от взрослых историю непобедимого Искандера – у греков и римлян, Александра Великого, македонского царя и полководца. Его армия, шедшая в Индию, когда-то проходила в этих местах. Услышав слова дочери, мать всплеснула руками и запричитала:
– Девочка моя, перестань даже думать о таких глупостях! Придёт время, отец отдаст тебя замуж. Родишь детей мужу – вот и все женские подвиги!
Отец, полагая, что бедуинке всё может пригодиться, находил поведение дочери полезным. Даже будучи невестой, она не оставляла игр, где надо проявить силу и ловкость.
Зенобия подростком освоила грамоту; помимо сирийского языка овладела арабским и арамейским, господствующим на Ближнем Востоке. Мать настояла на обучении языку египтян. Объяснила с загадочным видом:
– На всякий случай, дочь моя.
Однажды Зенобия обнаружила в книжном шкафу отца старинную рукопись под названием «Книга о пользе птиц». Автором значился Мнемон Ктезиас, врач персидского царя, знаток соколиной охоты. Содержание книги показалось ей настолько увлекательным, что дочь призналась отцу в «запретном чтении» и заявила, что теперь не представляет свою жизнь без охоты с замечательной птицей.
Бат-Захайя не мог отказать любимой дочери в просьбе. Будучи уверенный, что соколиная охота ей вскоре надоест, приставил к ней Сулеймана, пожилого сокольничего, наказав обучить Зенобию невероятно сложному мастерству приручения сокола и всяким охотничьим навыкам.
Вот тогда Зенобия узнала, что бесполезно покупать сокола, воспитанного в чужих руках. Нужно поймать птицу, лучше всего подростка, недавно вылетевшего из родительского гнезда, и приручить. Сулейман так и говорил:
– Птица признает тебя своей хозяйкой, госпожой, когда приучится брать еду из твоих рук. Для начала будем ловить сокола. Завтра с утра и начнём.
Ещё не рассвело, когда служанка разбудила девушку со словами:
– Сулейман давно ждёт.
Зенобия спохватилась, быстро собралась и вышла из шатра.
Утренняя заря пылала на востоке, когда они оказались в долине за первым холмом от деревни. Сулейман оставил девушку в укрытии, предупредил негромко:
– Наблюдай за мной и небом. Как увидишь летящего в твою сторону сокола, не вспугни. Ничем не выдавай себя, иначе всё испортишь. Не двигайся и не переговаривайся со мной. Сокол – птица осторожная.
Отошёл немного в сторону, выкопал в песке руками углубление, куда залёг. Вытащил из мешочка ранее пойманного живого голубя, привязал верёвочку к лапке и своему запястью, отпустил птицу для приманки. Она встрепенулась, попыталась улететь, упала рядом и затихла. А старик стал поглядывать на небо.
Вдруг он показал Зенобии, чтобы посмотрела вверх. Высоко в небе появилось маленькое пятнышко. Сулейман полностью присыпал себя песком, оставив голову. В вытянутой вперёд руке в кожаной перчатке он удерживал трепыхающегося голубя.
Сокол, это был он, заметил добычу. Сулейман шепотом предупредил девушку, чтобы ничем не выдала себя, а сам стал тормошить голубя, привлекая внимание хищника. В какой-то момент сокол решился на атаку и неожиданно круто спустился с небес на перепуганную жертву. Ухватив острейшими когтями, терзал острым клювом, разбрасывая в стороны перья и пух.
Сулейман, лежа в засаде, в этот момент осторожно пальцами подтягивал верёвку с уже мёртвым голубем. Ближе и ближе… Сокол не желал терять добычу, оттого не замечал, что скоро сам станет добычей – до тех пор, пока человек не схватил его рукой в прочной перчатке за лапки…
Хищник бешено сопротивлялся, с остервенением клацал мощным клювом и рвал перчатку. Старик накинул на птицу кусок материи, пояснив подбежавшей девушке:
– Сейчас птица сильно обижена, она в ярости. Может поранить себя и меня.
Взял сокола за лапы и надел на голову кожаный мешочек – клобучок.
– Это для того, чтобы птица ничего не видела и не так беспокоилась.
Сулейман охватил птицу тканью, начиная с плеч; снизу осторожно укрыл ноги и хвост, затем связал.