Зерг по имени Маша
Шрифт:
«Здравствуйте, Мария, к Вам обращаюсь я, Эдем. Согласно нашему уговору, я поместил Ваше сознание и душу в выбранное на своё усмотрение тело. Так как это Ваш первый опыт в попаданчестве, то считайте эту жизнь учебной. Но знайте - к Вам выдвигаются два требования, первое — это скрывать свою попаданческую природу, а второе — это запрет на суицид. Если Вы думаете, что таким лёгким способом сможете досрочно свернуть свою обучающую жизнь, то знайте, что тогда я тоже снимаю с себя все возложенные обязательства. Вы не вернётесь в небесную канцелярию Земли и никогда не увидите души своих близких. И даже хуже, Вы окажетесь в таком медвежьем углу веера миров, что настоящее
Эдем приветствует Вас во вселенной StarCraft и желает Вам приятного попаданчества. Растите, развивайтесь, познавайте и исследуйте эту вселенную, занимайтесь любыми интересными для Вас вещами, разжигайте или гасите конфликты. Удачи Вам.»
Ну и ещё внизу под всем этим была строчка: «Вы согласны с вышеперечисленными условиями?». И две клавиши: «Да» и «Нет».
«Что за бред? Во что он меня собирается запихнуть? Уж не в пришельца какого-нибудь?! Ну нахер!» — подумала Маша и потянулась к клавише «Нет».
Та сразу отпрыгнула от её ладони на текст сообщения. Маша снова потянулась, но «Нет» скакала от её ладоней по всему текстовому сообщению и никак не давала на себя нажать. Похоже, Эдем начал ей лгать с самого начала. В договоре очень много скользких моментов, и, так или иначе, Эдем заставит её плясать под свою дудку.
— Только бы не в Зерга, — печально сказала Маша, понимая, что скорее звёзды потухнут, чем Зерг от старости умрёт, и нажала на клавишу «Да».
В следующий момент Маша почувствовала, что скрючена в три погибели, ей очень тесно и почти нечем дышать. Она начала толкаться и ногтями пытаться процарапать себе выход на свежий воздух. Стенки, сдавившие её со всех сторон, были непрочные, она чувствовала, что они поддаются под натиском её ногтей. Потеряв целостность, её тюрьма начала рваться сама собой, и Маша натурально вылупилась. Там, где она оказалась, царил полумрак, а ещё было тепло и липко. Она по грудь была в какой-то зеленоватой слизи.
— Какая-то она щуплая, — заявил надменный голос, — Похоже, Абатур надул меня. Он обещал сильную мать стаи, говорил, что это — экспериментальная, но эффективная особь. Принял плату, двадцать яиц зерглингов и две тысячи порций биомассы, а взамен дал мне бракованное яйцо худосочной особи.
Маша задрала голову и увидела, что на неё пялятся семь страшных, нечеловеческих фигур, похожих друг на друга. Самая крупная из них, высотой под четыре метра, потянула к ней свои трёхпалые грабли и без труда подняла её вверх.
— Она такая маленькая, — комментировало то, что видит, чудовище, при этом разглядывая Машу, словно щенка, — Может быть, лучше скормить её зерглингам? — спросило чудище, перемещая одну руку ей на шею и явно подумывая, свернуть её или просто оторвать голову.
— Моя королева, пощадите Восьмую. Вы верно сказали, в неё вложено много ресурсов и убить её, ничего не получив взамен будет расточительством, — ответил ей кто-то снизу.
Страшилище пожало своими хитиновыми плечами и небрежно разжало хватку. Маша тут же полетела обратно в свой бассейн со слизью.
— Похоже, она настолько глупа, что даже не может говорить.
— Моя королева, ну какая разница, может она говорить или нет? Яйца нести может каждая из нас.
— Пожалуй ты права, Вторая, — согласилось самое крупное чудище с более мелким. — Седьмая, обучи её.
— Да, моя королева, — ответил ей более тонкий и приятный голос.
Потеряв интерес к Маше, самый крупный монстр развернулся и, перебирая множеством своих конечностей, быстро пополз по своим делам. Всё же отойдя от шока, Маша разглядела её. Она могла бы быть похожа на кентавра, если бы вместо паучьей основы на шести лапках у неё была бы конская.
«Это мать стаи. Точно, типичная мать стаи, только очень крупная. Блин, всё-таки мне везёт как утопленнику, я Зерг. И, судя по разговорам и моему внешнему виду, тоже мать стаи».
— Сестра, не называй королеву Азру матерью. Она этого не любит, — посоветовала одна из матерей стаи, кажется Седьмая.
Машу выволокли из небольшого бассейна. Только теперь она толком ощутила своё тело. Обилие конечностей сбивало с толку. У неё было ШЕСТЬ ног, две руки и ещё какие-то жвала росли у неё из спины.
«Ну, в конце концов, могло быть и хуже. Я могла родиться зерглингом или гиблингом» — подумала Маша.
— Ну, сёстры, что думаете? — спросила Вторая.
— Какая-то она действительно худосочная. Из неё не получится хорошей боевой особи.
— И глупая, не умеет говорить мысленно.
«А ведь действительно, как они тут все общаются, у половины и пасти то нет?»
— Неправда. Она нас понимает, только ещё не овладела мыслеречью. Вот сейчас она думала над тем, как мы общаемся между собой без ртов. Странная мысль. А до этого думала над тем, что ей повезло не родиться зерглингом или гиблингом. — авторитетно заявила Седьмая, её речь Маша узнала.
— Сёстры, беру свои слова назад. Если она понимает, что ей повезло не быть гиблингом, то не так уж она и безнадёжна.
— Третья, заткнись, — сказала Вторая и толкнула всей своей тушей Третью в бок, давая понять, чтобы та заканчивала болтать и шла по своим делам. А потом обратила свой взор на Машу, — А теперь, ты, Восьмая сестра, знай, что я поручилась за тебя перед королевой Азрой. Завтра днём я ожидаю от тебя три яйца зерглингов. Не смей меня подвести, иначе будешь наказана. Всё. Всем разойтись.
Маша бы ей ответила но не знала как они это делают, рта-то у неё нет. Матери стаи стали разбредаться по своим делам, кто-то вообще покинул то пещерное помещение, в котором они находились, а кто-то растущими из спины длинными жвалами стал очищать с себя содержимое её пруда рождения, или, учитывая размеры, бассейна рождения. Тут же прибежали пара зерглингов, чем-то похожих на крупных собак, и быстро сожрали то, что осталось от её яйца.
— Не бойся, сестра, я Седьмая и я позабочусь о тебе, — сказала Седьмая, присев на свои шесть ног, чтобы дотянуться до спины Маши и погладить по ней, — Некоторые из моих сестёр после моего вылупления были жестоки со мной, но я не такая, как Вторая или Третья. Я не причиню тебе боль. Немного отдохни, а потом мы будем учиться ходить и говорить.