Зерг по имени Маша
Шрифт:
Её перестали топить и она всплыла, одновременно делая большой вздох.
– Ну что, теперь осознала?
– Демон левой рукой держал её за горло, в правой держал армейский нож, лезвие которого прижималось к её щеке. – Давай решим всё быстро. Сейчас ты выйдешь на связь со своими, укажешь свои координаты и попросишь помощи.
– Да пошёл ты.
– Тогда выбирай, ухо, нос или глаз.
Маша замерла в нерешительности, Демон неспроста зовётся Демоном: военного опыта у него больше, чем у некоторых жизнь, а форсированные пытки он применяет профессионально. Если не получится расколоть её быстро, то он начнёт наждачкой стачивать ей зубы, а это очень больно. Так и не дождавшись ответа, он быстро чирканул ножом от виска до щеки.
– Ну-у-у?
– Демон, по тебе ад плачет.
– Для ада я слишком хорош.
Если Маша сейчас включит рацию, то можно считать,
– Почему ты не сдаёшься? Умерла бы не мучаясь, и всё.
– Русские не сдаются.
– Тебя не страшит боль?
– Да что ты знаешь о боли? У нас психика расшатана государственными реформами и новостями, – Маша попыталась заговорить Демону зубы, ему лет так триста, и потрындеть о политике да поругать молодёжь для него святое.
– Сумасшедшая страна, вот помню в мои годы … – начал было Демон, – ЭЙ! Да ты мне зубы заговариваешь!
Демон опомнился. И снова усилил натиск, прижав острие ножа к её глазному яблоку.
– Мне нравятся твои красивые голубые глаза, пожалуй, я вырежу их первыми, – оскалился он, – скажи свету прощай.
– Прощай, – сказал кто-то сверху.
Демон посмотрел вверх и получил пулю в глаз. Калибр был большой, поэтому выстрел устроил натуральный салют из мозгов Демона.
Маша снова всплыла и посмотрела наверх, там сидела черноволосая девушка с коротким волосом и смуглой кожей. В руке она держала большой пистолет с громадным глушителем, а из-за спины выглядывало дуло футуристической снайперской винтовки со встроенным глушителем, больше похожей на трубы. Кукушка вообще не любила шум и всегда убивала тихо.
– Что так долго? – возмутилась Маша.
– Да вы тут забурились, пришлось немного поискать. Ты на связь не выходила, если бы не пятно кровы на воде, то я бы тебя не нашла.
Кукушка спрыгнула в овраг и оглядела Машу.
– Белка, ты как? Выглядишь неважно.
– Кажется, этот козел мне нос сломал.
– Это поправимо, – Кукушка одной рукой взяла её за затылок, а другой за нос и поставила хрящи на место.
– А-ай ты ***, больно-то как!
– Хорош ныть. Тут ещё где-то трое автоматчиков бегают. Надо их отловить.
– А что их артиллерия?
– Спеклась их артиллерия, они отбомбились по нашим, а мы отбомбились по ним. Вот только Мефисто нашу артиллерию разделил, и мы потеряли только половину, а они всю, да ещё и снайпера-наводчика. Так что теперь они слепы.
– Клёво. Значит работаем по старой схеме: я — наживка, ты — крючок и глаза.
– Ага.
Дальше они легко добили отряды противника. До конца матча Маша даже ни разу и не видела больше вражеских бойцов. Просто бегала по кустам, заставляя бойцов противника выявлять себя, а Кукушка их отстреливала. Когда до противника дошло что и как, они изменили тактику и перестали подставляться. Кукушка тоже изменила тактику, теперь она работала глазами и командовала Маше с позывным "Белка" куда прыгать и куда стрелять. Команды были короткие и быстрые по типу. Маша говорила своё место по примеру: «15.7/31.4 юг» и получала ответ: «12 часов, сто метров лежит». И поражала цель даже не видя, где она находится. Так, собственно, бой на открытой местности чаще всего и бывает: кто первый увидел, тот и победил, хорошо, когда у тебя есть глаза в виде снайпера, занявшего позицию на возвышенности. И плохо, когда его нет. Совсем другое – это бой в городских условиях, там слишком много препятствий, и снайперу негде развернуться. Но там и оружие другое, и тактика, например, короткоствольный дробовик – это чисто городское оружие, применяемое при штурме зданий. В лесу, на открытой местности ты можешь смело его выбросить. Всё дело в расстоянии. Если в городе бой ведётся в среднем от пятидесяти до пятисот метров, то в лесу, в горах, в полях от двухсот до двух километров. А дробовик уже дальше 50 метров не эффективен. Но зато и целиться из него особо не надо, навёл и стрельнул, типично городское оружие, а в городах правит бал скорость. Ребята зовут такое оружие метлой, потому что на близком расстоянии нет ничего страшнее, чем автоматический дробовик. Даже если противник в тяжёлом бронежилете, то метла его свалит. После попадания дроби с десяти метров обычно не до боя, требуха так болит, что двигаться страшно.
Отстойник колыхнулся словно море, деревья стали втягиваться в почву, а неровности выравниваться. И вот уже вместо холмов и лесов все действующие лица оказались на бесконечной монгольской степи с травой по щиколотку. Не надо было никуда идти, пространство само стягивало всех участников друг к другу.
– Поздравляю, Кукушка, теперь один-один. – Демон одобрительно похлопал подругу по плечу.
– То ли ещё будет. Но я не успокоюсь, пока не насажу тебя на своё копьё.
– Звучит заманчиво, но это наверное будет больно, – шутливо ответил ей Демон.
Вообще ничего пошлого в предложении Кукушки не было, просто надо было видеть её со стороны. В платье из плохо обработанной кожи и пушистых шкурах, смуглая словно у чукчи кожа и длинные чёрные волосы в косе толщиной с руку. Кукушка тусуется в отстойнике со времён ледникового похолодания, а ведь когда-то она была кроткой племенной девушкой. Но с работой профессионального агента стала отмороженной амазонкой. А внешний вид – в отстойнике каждый может выглядеть как хочет, и вид Кукушки – это дань её традициям.
Демон, напротив, почти не изменился: ни одежда, ни внешность. Здоровый качок с самоуверенной мордой, которая так и просит ударить её кирпичом. Он относительно свеженький, попал сюда со времён войны штатов с Британией за независимость. Потом его ещё посылали оперативником во Вьетнам, там он подхватил любовь к камуфляжу. Всё удивлялся, как и они могли быть такими глупыми в своём восемнадцатом веке, храбро стояли под градом свинца и умирали, когда можно было просто лечь и остаться в живых. Вообще Демон очень властная и жестокая личность, у которой за спиной целое кладбище. Не хотела бы Маша при жизни иметь его у себя во врагах, да и вообще пересечься с ним не хотела бы при других обстоятельствах. Демон — подонок, но, что называется, он наш подонок. Его давно приговорили после перерождения к поселению в демоническом мире, но выполняя задания для небесной канцелярии, он оттягивает выселение в примитивный мир.
Были тут ещё десятка два разного рода специфического народа, одни только имена чего стоят: Смайл-Л, Стрекоза, Тьма, Киборг, Толкин. Последний вообще не был человеком, а каким-то образом пробудившийся из другого мира в нашу канцелярию эльфом. Да так и оставшийся. Имя у него было настолько длинное что никто выговорить не смог. Ребята поговаривали, что сначала хотели назвать его Легасасом, но парадокс — эльф не умел стрелять из лука. Поэтому Толкин.
Машу не бросили в чужой мир, как она этого ожидала с самого начала, хотя конечно канцелярские работники смотрели на неё очень странно. Не каждый день разумная душа «в первом поколении» подаёт заявление на оперативную работу агента. Заявление у неё приняли, не могли не принять. И начался целый год тренировок и учёбы, её отдали убойному отделу «на воспитание». А специалисты тут были те ещё. У каждого опыта в боевых и политических схемах больше, чем у неё земная жизнь. Но мастеров на все руки не бывает, нельзя одинаково эффективно править феодальным и демократическим обществом, просто не поймут. Да её этому и не учили. В основном внимание уделялось тактике и владению оружием, очень разным оружием.
– Всем спасибо, все могут быть свободны. Все, кроме Белки. – объявил Мефисто.
– Ну давай, подруга, пока, до следующего раза, – попрощалась с Машей Кукушка, на прощание приобняв за плечи и чмокнув в щёку.
– Пока, – ответила ей Маша.
Белкой её прозвали за светлый ёжик, который сейчас обратно отрастал в длинные блондинистые волосы. Отстойник, как его именовали местные, оказался весьма странным местом. Его можно было модерировать как пожелаешь, хочешь город, хочешь поля с горами, а хочешь восточную сказку с Аладином и Джином. Очень гибкий мир, подвластный своему хозяину, но всё это на самом деле была иллюзия, как и их жизнь. Вот, например, мёртвые могли питаться, но не испытывали особого желания, могли пить алкоголь, но опять же не испытывали в этом потребность, даже сексом могли заниматься, если очень захотеть. А если не хотеть, то и желания не возникало. В личном отстойнике можно было делать всё, НО есть одно "НО". Которое так просто без пол литра не объяснишь. Легче всего проблему отстойника будет объяснить на примере одной сказки: Попал на тот свет мужик и оказался он в прекрасно месте. Всё, чего он желал, воплощалось в жизнь, любые яства, любые женщины и все его капризы. Спустя какое-то время ему приелась такая жизнь и он взмолился богу, чтобы тот показал ему ад. В ответ на это бог пожал плечами и спросил: «А где ты по-твоему находишься?».Вот так и в отстойнике, за что не ласково его так прозвали местные жители. Душа может нафантазировать себе любую еду которую испробовала при жизни, или иные любые удовольствия которые испытывала при жизни. Но ничего нового. Очень быстро такая жизнь приедается, поэтому единственная радость, доступная мёртвым, это радость общения.