Зерг по имени Маша
Шрифт:
– А иначе поступить?
– Как?
– Договориться, сестра. Договориться.
– Договориться? Ох, сестра, сестра, ты будто человек. Я тебе уже второй раз объясняю эти простые истины. Пойми, зерги не договариваются. Это позиция слабых, а мы сильные.
– Угу. То–то нас слабые людишки в тоннели загнали и высунуть носу не дают. А что тут ещё есть? Как тут можно развлечься?
– Сестра, даже не думай! – испугалась Седьмая. – С твоей способностью учинять неудобство всем непричастным нас в следующий раз в улей могут не пустить.
– Ладно, ладно. – вслух сказала Маша а про себя подумала, – «Значит, какие-то развлечения тут есть, ишь, как Седьмая испугалась. Ладно, спрошу об этом Сашу, раз она тут всё знает.
Мысли Маши Седьмая не услышала, иначе просто оставила бы их снаружи улья. Подземный улей Машу не очень впечатлил, не было тут ни гигантской вершины инкубатора, ни стационарных плёточников–охранников, ни споровиков. Вообще ничего, просто живая стена, покрытая пластинами хитина, полностью перегораживала тоннель, воротами была гигантская пасть. Но раньше, чем они до неё дошли, к ним подвалил отряд таможенников из десяти прокачанных гидралисков и одного человека-мутанта. Мутант, кстати, выглядел очень специфически, всё, что от него осталось человеческого, это голова и гуманоидное тело. Но, в отличие от своих собратьев-мутантов, этот персонаж выглядел даже эстетически привлекательным. Его тело не было переплетением щупалец и бронепластин, но и до Керриган ему было далеко. Судя по лицу, он когда-то был итальянцем. Мутант за собой явно следил, так как ещё оставшиеся волосы были набриолиненны какой-то хренью, вполне возможно, даже разжиженным крипом и зачёсаны на затылок.
– Назовитесь и объясните причину посещения улья, – начал мутант, неплохо так чирикая на зерговском, что называется, без акцента.
– Седьмая, свободная стая королевы Азры, цель посещения улья Урума - торговая сделка.
– Понятно, – ответил бывший итальянец. – Следующая.
– Восьмая. Тоже из стаи Азры, сопровождаю караван.
– Угу. – Меланхолично кивнул мутант. – следующая.
– Я мать стаи Саша, я состою в свите великой Восьмой.
– Ага. – с видом таможенника-пофигиста кивнул мутант. – Вам требуется проводник?
– Нет. Я уроженка улья и вполне здесь ориентируюсь.
– Отлично, значит, местные правила зачитывать не надо. Но, для справки, повторяю. Всю привезённую вами биомассу сдаёте в желудок улья, взамен получаете трутня-счетовода, который будет в курсе вашего материального положения…
«Хера себе банковская карточка» – подумала Маша.
… в улье запрещены любые конфликты. И вы не можете держать в своих утробах больше десяти норм биомассы, всё понятно?
– А скажите, Вы что-нибудь помните из своей прошлой жизни? Я имею в виду, когда Вы были человеком? – задала интересующий её вопрос Маша.
От такого вопроса, выпадающего из рутинной обыденности, мутант завис, а Седьмая сделала жест рука–лицо и проскрипела что–то вроде «Б***ь, начинается».
– И если помните, то какого -это чувствовать себя Иудой, предавшим род человеческий?
– Девочка, иди на хрен! – всё же нашёл, что сказать таможенник.
«Ого, – удивилась Маша. – Видать, не все ещё извилины у него выпрямились.»
– Как некультурно, ХАМ! – рыкнула на мутанта Маша.
Последний спич мутант проигнорировал и вообще сделал вид, что занят наблюдением за тем, как гидралиски и помогающие им трутни устроили здесь «шмон». А вот Седьмая на Машу набычилась.
– Ты что творишь? Зачем?
– Не, ну а что он? Сильно занятый, что ли? Мог бы и ответить.
– Ох, Восьмая. Внутри улья сядете в соту ожидания и нос от туда не высовывайте.
– Что, улей не посмотрим?
– Нет. Будете с Сашей сидеть в соте тихо–тихо, как личинки.
На это Маша ничего не ответила, но подумала: «Ага, буду я сидеть, СЧАЗ».
Изнутри улей на город похож не был. Все караваны скидывали принесённый ими грузы в специальные корыта–желудки, похожие на то, что Маша и Седьмая организовали себе во время путешествия к улью. Но в отличие от их корыта, эти желудки были покрыты кожаной поверхностью и оплетены трубочками и венкам. Они даже немножко шевелились, если их пощекотать или подёргать (Маша не удержалась и проверила). Таких желудков было множество. Возле каждого желудка была небольшая команда из трутней-биндюжник, под командованием мутанта-человека или прокачанного до состояния разума гидралиска. Оказывается, и такое тут возможно. Насколько поняла Маша, привлекать к таким мелким административным обязанностям целого надзирателя, чтобы он через своих марионеток контролировал местный транспортный хаб, было не рационально. Поэтому творцы жизни улучшали мозг гидралискам до такой степени, что у них появлялся разум. Но это дорого, поэтому их тут в разы меньше, чем мутантов–людей. Гораздо выгоднее оказалось обменивать мутантов у заразителей на биомассу и веспен. Мутанты они в принципе вполне разумны, им просто мозги чуть –чуть подкрутить - и всё, получаются юниты, вполне разумны и достаточно лояльны для выполнения работы мелкого менеджмента.
Сдав биомассу, Седьмая повела их куда-то дальше. Улей разрастался не только в ширь, но и в высь, тут были вертикальные тоннели, где двуногому человеку просто так не пройти. А вот матери стай чувствовали себя в таких тоннелях как рыба в воде. Если кто-нибудь думал, что матери стай не гибкие и постоянно передвигаются в режиме кентавра, тог забудьте. Матери стай гибкие, и, выпрямив корпус, они шныряли по тоннелям, словно сороконожки, используя все восемь конечностей вместо обычных шести. Даже покалеченная Саша слезла со своего инвалидного трутня и лазила по тоннелям, ничем не уступая Седьмой и Маше в скорости. Улей оказался немного пустоват. Сначала Маша думала, что улей изнутри будет походить на муравейник, что будет столпотворение. Но суета была только на входе, дальше все гости разбредались по своим делам. Да, периодически они пересекались с другими такими же матерями стаи, ползущими по своим делам, но как-то их было мало.
«Послушай, Седьмая, а почему тут так пусто? Где все?»
«Все на нижних уровнях. Где торговля и развлечения.»
«А зачем мы ползём наверх?»
«Тут соты. Здесь оставляют свиту. По улью со свитой ходить нельзя.»
«А, поняла, что-то вроде камер хранения. А потом мы куда?»
«Я - по делам. А ты и Саша - в соте денёк посидите.»
«Я не хочу сидеть в соте! Дай хоть одним глазком на улей полюбоваться!»
«Хочешь мозговой удар за ослушание? Это в походе Азра назначила тебя главной. А в улье и гнезде главная я. И мне хочется поскорее завершить тут дела и отправиться в гнездо. Но если ты будешь наводить суету по всему улью, тогда у меня будут проблемы.»
Соты оказались собственно сотами, где, словно заключённые, дремали сотни различных Зергов. Каждая из сот была диаметром метра четыре и глубиною метров шесть. В конце каждой соты была сиська, из которой лилась чистая вода.
– За водичку, конечно, спасибо, давно искала, а вот кушать тут нечего. И стены жёсткие, - возмутилась Маша.
– Если в течение трёх дней хозяин свиты не забирает свой зверинец, то сота закупоривается мембраной и внутрь подаёся газ, заставляющий зергов впадать в спячку. Зерги хранятся здесь несколько месяцев, но если их не забирают или они становятся дикими, то их отправляют в желудок улья на переработку, – дала справку Саша.
– Э–э–э! Я не хочу на переработку! – ужаснулась такой перспективе Маша.
– Не беспокойся, я вернуть раньше, чем вы впадёте в спячку. Биомасса в ваших телах не успеет потратиться до тех пор, как вы проголодаетесь. А если проголодаетесь, то съешьте кого-нибудь из зерглингов или трутней. Не даром ведь себе такие пасти отрастили.
– Щас обидно было. – хмыкнула Маша.
– Так, Восьмая жди меня здесь и никуда не ходи. Ты хорошо меня поняла?
– Да, да. Сидеть, делать уроки, на улицу не выходить, незнакомым дядям дверь не открывать и не отвечать.