Зеркала Хаоса

Дахненко Александр

Не выйти из водоворота. Не хватит времени и сил. И подло улыбнется кто-то. Но я пощады не просил. Пусть время снова остановит Мои наручные часы. Все затуманит, обескровит, Дойдя до черной полосы. Дойдя до берега иного, Под странным знаменем беды… Я вижу: здесь не может слово, Помочь среди белиберды. Я свыкнусь с тихими ночами, Под маской лунного лица, С неимоверными лучами, То ль серебра, а то ль свинца…

* * *

Небытие мне корчит рожи. Оставь! Все это ни к чему… Я сам рисую так похоже Непроницаемую тьму. Когда-то было все иначе, Светило солнышко тогда… Теперь в рукав пространство прячет Те "баснословные года". О, как нелепа и прелестна, Как лжива дальняя весна… И мне вот в этом мире тесно, Я впасть хочу в реальность сна. Проходит время ненароком. Непринужденна и легка Глядит зеркально-одинока Душа, почти что свысока. И холодком прозрачным веет Разбитой жизни чепуха… Ничто теперь меня не склеит… Оборвана строка стиха…

* * *

Нервное чирканье спичек, Злые огни электричек… И друг на друга похожи Все изможденные рожи. Дни неизменные ткутся. Люди уныло толкутся, И, среди моря прошедших, Много смешных, сумасшедших. Снова гудки, объявленья, Спешка до остервененья Прыгает смерть по платформам С жутким своим хлороформом. Время приходит без спроса, Сердце стучит как колеса. Ужас проносится мимо, Струйкой зловонного дыма. Видятся искры распада В омуте всякого взгляда. И на окраине мира Жизнь — продолженье сортира. Жизнь — продолженье вокзала, Сплюнула — все рассказала… Все мы на адском перроне В общем жестоком вагоне.

* * *

Ощущение вечного зла, География личного Ада, И сиреневых песен зола — Пустота отрешенного взгляда. И дурные дороги кругом В небе темном, бездонном и старом. И становится память врагом, И столетия катятся даром. На твоем горизонте всегда Солнце черное яростно реет, Душит музыки белиберда, И отчаянье гроздьями зреет. Время горькой строкой оборви, Что настояна летом на травах… Виноватых не стало и правых На планете, лишенной любви.

* * *

Повторяются виднейшие умы, Повторяется набор подлейших мук. И природы безобразные шумы Забивают быстро сердца тихий стук. Я читаю и во сне и наяву, И гляжу в судьбы кривые зеркала. Я, пожалуй, лишь иронией живу, И вдыхаю ароматный воздух зла. Я опять по тем же улицам брожу, И растерянно отчаянье ловлю. Кроме скуки, ничего не нахожу. И рассеянную боль всегда терплю. Это было с кем-то так же, как со мной. Это будет, точно будет… И не раз… Обреченный стать весной и тишиной Упадет на дно чужих, холодных глаз.

* * *

Провинция. Прогулка. Тишина… Я ненавижу свой полночный бред. Особенно, когда стоит весна. Особенно…когда так много лет Одно и тоже повторяет мир (Ну, как ему о чем-то толковать?) Из окон обезумевших квартир Летит одно желанье: забывать. Так повторяй столетий голоса На все лады, предчувствуя беду. Над нами веют злые чудеса, И кажется, что мы уже в аду…

* * *

Мои пути сжигает лето, Я вижу черную траву. Вокруг переизбыток света. Ослепнув, падает планета В безудержную синеву. И солнце катится по крыше, И стекла раскаляет вмиг. Дом интенсивно, тяжко дышит, И музыку безумья слышит, Хоть тень огромную воздвиг. И ночь покоя не приносит Лишь вместо Солнца — диск Луны О чем-то непонятном просит… Но вновь к утру мне кто-то бросит Испепеляющие сны.

* * *

Расправил крылья — и прочь В свою любимую ночь, В свою кошмарную тьму, Что не понять никому. И рвется горе — строка, И тяжелеет рука, И за пределами сна Картина боли ясна. Все то же самое, но Уходит время на дно. И мировая печаль Души окутала даль. Наполнив яростью взгляд, Сочится кровь, будто яд… Наверно, кто-то, скорбя, Уничтожает тебя.

* * *

Рвану в просвет меж книг и лиц, И в темень попаду ночную, И парадокс лихих страниц Собой я переименую. И где-то там, за краем зла И бесконечного распада Меня запрячут зеркала Среди загадочного ряда. Меня на части раздробят, Ведь строчки, как и кости, ломки… Ведь звезды, люди теребят Куски души-головоломки.

* * *

Сгони тоску с усталых век, Почувствуй ход столетий кожей. А я — горящий человек, Я в адской нахожусь прихожей. Возможно, у тебя есть шанс, Он призрачен и мимолетен, А я хочу допеть романс, Почти невидим и бесплотен. Дослушай звуки, а затем Иди, ведь путь почти что вечен… А я вернусь в кольцо систем, Которыми ты не замечен. Из-под полуприкрытых век, Гляди, как распадется атом… А я — сгоревший человек, Всегдашним огорчен возвратом.

* * *

Сотни разных мелочей На моем столе, Трудно быть среди вещей В их тягучей мгле. Можно взять и погадать, Переставив их, Вместе с ними пропадать В сумерках лихих. Растворился в быте и Знаю — нет души! Но легко могу найти Дни — карандаши. Пару слов и пару лет Мир овеществил. Тронуть можно жуткий бред, Только нету сил. Жизнь почти что не видна. Все, что мы поем — Это полночь у окна, Боль, что даст объем. Сотни разных мелочей На моем столе… Мы лишь проблески вещей, Пыль в грядущей мгле.