Зеркала Хаоса

Дахненко Александр

* * *

Так вот какой ты, бесконечный мир — Ты соткан из искрящихся пустот. Бубнит пространство старый анекдот И множит одиночество квартир. Судьба нелепо вертится и зло. Трагедия сменяется игрой. Провинциальной мерзкой мишурой, Терзает взгляд оконное стекло. Скажи мне для чего ж тогда сюда Был вызван мой безумно-странный дух? Наверно, чтоб от скуки он потух, Чтоб отыскал дороги в никуда. Я ненавижу треск цикад, ковыль И пьяную полуночную шваль, И даже, даже душу и печаль — На всем лежит космическая пыль.

* * *

Тревога нелепая гложет, Ты все по-хорошему взвесь — Ведь то, что тебя уничтожит, Все время находится здесь. Боятся кошмаров не стоит, Ты должен свирепо мечтать! Пусть тени твой дом перестроят, Ты сам можешь ужасом стать. Ты можешь пространство корежить И время пускать под откос… И звезды волшебные множить, И запах таинственных роз. Ты радость мешаешь с тоскою, Нет в мире взрывчатки сильней! Ты пишешь спокойной рукою О хаосе скомканных дней. К чему ожидание боли Иль счастья — возьми и наладь!.. Но мечется музыка воли: Ну что бы еще пожелать?

* * *

Ты выражаешься витиевато И странно отвлечен твой жуткий дух. И прожитая жизнь как стекловата, Фонарь мечты, что навсегда потух. Друг к другу снова подгоняешь строки, Любуясь ядовитой красотой. Слова так упоительно жестоки, Что вся реальность кажется тщетой. Лишь не хватает толики заката Во взгляде на тупые времена. Душа свирепой нежностью объята, А жизнь вокруг по-прежнему пресна. Ты грусть земную запиваешь кофе И наполняешь космосом свой дом. Судьбу готовишь к новой катастрофе, А счастье оставляешь на потом. Да, в этом мире смысла быть не может, Есть ужас, что прекраснее любви… Есть вера, что нас вскоре уничтожат — Вот этим ожиданьем и живи…

* * *

Холодная ярость бушует в тебе На фоне цветущей весны. Доверься безумной и страшной судьбе Нырни в раскаленные сны. Вселенная, полная черных чудес, Тебя поглощает шутя, Зачем ты в межзвездные пропасти лез, В кошмарном пространстве летя? Ворочает ненависть глыбы души Взрывает тоску-темноту. И тени беды в потаенной тиши Ты видишь уже за версту. Не нужно бесплодных, нелепых потуг, И время раскрошится вмиг, И вызовет радость, а может, испуг На фоне закатов и книг.

* * *

Хроника скучных минут, Летопись тягостных лет. Маются — значит живут, Это усвоил поэт. Веером острых антенн Время пронзает виски. Веет бедою от стен, Злом алкогольной тоски. Стелет степная трава Ядов душистый ковер. Кругом идет голова — Хочется лечь под топор. Хочется взять автомат, И до упора стрелять… Каждое слово и взгляд Пулей в патронник вставлять. Кланяюсь в пояс тебе — Ужас свирепый, лихой. Я безразличен к судьбе Ставшей сплошной чепухой.

* * *

Это время измененное, Это скука беспокойная, Жизни скорой поезда. Это слово зла коронное, Лето жуткое и знойное, Марсианская звезда. Смех звенящий растревожено, В поднебесье разлетается И мутнеет голова. Все на свете искорежено, В поисках души скитается, А найдет ли? Черта с два! Мир привычный враз обрушится И исчезнет маска лживая С утомленного лица Песней жесткой горло сушится И заткнется грусть счастливая Вмиг, попробовав свинца.

* * *

Я научился жизнь не замечать, Она проходит, я едва привстану, Чтоб заново отчаянно скучать, Вернувшись к подзабытому роману. И вдохновенья блеск и мишура, Меня не тронут… В обреченном мире Стоит почти что адская жара, Как в маленькой затерянной квартире. Здесь душно все: и вещи, и слова. И даже тем, что здесь я умираю, (Все тяжелей больная голова) Мне кажется, кого-то повторяю.

* * *

Я скоро буду глух и нем, Я сокращу свой список тем, Играя в благородство. Моя кончается тетрадь, Меня должны вот-вот убрать, Не обнаружив сходства С трагическим героем снов, Сюжет банален и не нов, Но популярен все же… Мне нечем, нечем больше крыть. Хочу судьбу зарыть, закрыть, И даже подытожить… Скучая в светлых залах зла Я обнаружил: жизнь — зола, (Кругом так много пепла.) И все высокое круша, Рванулась черная душа — Охрипла и ослепла. Я буду скоро нем и глух, Мне все равно куда пастух Ведет больное стадо. И ширится безумный вой… Я отвечаю головой За горизонты Ада.

* * *

Жизнь — мирового зла гримаса, Ни месяца, ни дня, ни часа, Чтоб я не вспоминал о том. И призраки стоят над нами И ледяными именами Нас кличут в городе пустом. Течет ржавеющее время И тихо вымирает племя, Зато наркоз, который год. Иду, в карман не пряча взгляда, — Я отражаю свет распада, Который дарит мне народ. Рискну — и душу уничтожу, Свою расплавленную кожу Я брошу там, где нет меня… Уйти мне стоит вместе с ветром По незабвенным километрам В стихи и в вечность из огня.

* * *

Клубятся тысячи мгновений, И из зеркал выходят тени. И лихорадочный румянец На пустоту наводит глянец. Осенний ветер в сердце свищет. В груди — родное пепелище. Ты навсегда тоской отравлен. Ты обездушен, обезглавлен. Реальность жутко измельчала. И ты не смог бы жить сначала, Бродить по темным коридорам, По звездным, мертвенным узорам. Там холодно, а здесь, как в пекле, Все выцвели и все поблекли. Сгорели судьбы, души, жизни В своей безжалостной отчизне. Встает дым скуки коромыслом И больше ты не связан смыслом. Творишь иные измеренья — Пространства бреда и презренья. Деревья, мысли, звуки, строки — Все в непонятной поволоке. Пусть время час за часом ходит — Здесь ничего не происходит. Ты наблюдаешь за распадом, За тихим Хаосом и Адом, Стирающим былые грани, Все растворяющим в стакане. Но все равно уже готово Последнее, лихое Слово Среди твоих полночных бдений Магистр теней и сновидений.