Зеркала и галактики
Шрифт:
– Света… девочка моя… – Ни к чему объяснять, незачем пугать ее; хватит того, что он сам запоздало чертовски напуган. Поэтому Мстислав только обнимал жену и шептал: – Света… Светка… живая!
Она сняла с него ночные очки и гладила по щекам, по губам, лбу. Обнаружила, что на нем нет обруча от господина Донахью, обрадовалась… А могла бы сейчас лежать мертвая на камнях. Если бы СерИвка перепрыгнула в другое тело.
Мстислав погасил в салоне свет, а когда княжич постучал в стекло, с благодарностью отдал ему часы и парализатор. Если кто-то должен сейчас нести вахту, пусть это будет
Недавно вставшее солнце оглаживало теплыми лапами луг на противоположном берегу, золотило тихую реку, целовало глайдер со спящей внутри Светланой.
Мстиславу стоило огромного труда выгнать самого себя из машины. В сущности, мог бы и не торопиться, здесь и без него все было тихо.
Дэсс умывался, сидя на корточках у воды. Рукава уже мокрые по локоть, волосы тоже мокрые, а он все плещет и плещет воду в лицо, словно пытается смыть какую-то особенно скверную грязь.
Очень Умный Зверь при свете дня оказался медово-желтого цвета, с кремовым брюхом. Тайный убийца отрастил себе треугольные уши с кисточками и умеренно пушистый хвост – и с виду стал еще обаятельнее, чем раньше.
Убедившись, что все спокойно, телохранитель вернулся в глайдер и попытался выйти на связь с Терезой. Капитан не отзывалась, пришлось вызвать борт корабля. Ответил Эрни Крейцар, сообщил, что Терезу полиция задержала на двое суток до выяснения обстоятельств, «Адмирал Крашич» арестован в порту, экипажу запрещено покидать корабль, а второй помощник Йенс с подселившейся к нему СерИвкой сидит под арестом в своей каюте, поэтому СерИвка ни в кого не перекочевала и Йенс жив. Вот и ладно. Судьба влюбленного в Терезу красавчика, который занимается контрабандой, волновала Мстислава меньше прочих, но коли он дорог тетке, пусть живет.
Светлана за время разговора так и не проснулась, лишь перевернулась с боку на бок, пробормотала: «С добрым утром, мой Славный», – и натянула на голову одеяло. Мстислав погладил ее тихонько, чтобы не разбудить. Хорошо, что спит. Сон лечит.
Он пошел проведать миллауша. За ночь зверь все-таки съел жареное мясо и теперь возлежал на одеяле, благодушно взирая на мир прозрачными желтыми глазищами.
– Признал нас за своих? – спросил его Мстислав. – А то не ел, будто в доме врага.
Миллауш наградил его выразительным пристальным взглядом.
– Я помню наш уговор: жизнь за жизнь. Неправильно посчитал? Ну, пусть две спасенные жизни за твою жизнь. Опять неверно? Тогда так: ты дважды спас мою жизнь, и один раз – Светкину. Многовато за твою одну, согласен. На что ты хочешь обменять два лишних спасения?
Очень Умный Зверь моргнул, словно обещал как следует подумать.
Подошел мокрый до ботинок Дэсс, вернул Мстиславу часы и оружие.
– Пять выстрелов за ночь. А перед тем я пел Кеннивуата-ра, и новый срок «хлыста» подходит. Мы не уморим Зверя?
– Уморим, – признал телохранитель. – Считается, что выстрел парализатора безвреден, но если этих выстрелов десять, двадцать… Я не уверен, что миллауш способен их переварить. При всех его хваленых умениях – сомневаюсь. К тому же, хоть мы и глушим зверя, чтобы он не ощущал боли, «хлыст» все равно включается и как-то воздействует.
Княжич постоял, глядя на реку, в которой купались золотистые утренние лучи, а на торчащих из воды листьях суетилась мелкая речная живность.
– Слав, миллауши способны вывести из строя глайдер, компьютер и я не знаю, что еще. Наш Зверь не может справиться со своим «хлыстом», но у него есть мать, которая умеет гораздо больше. Если ее привезти…
– Как ты ее выковырнешь из института Донахью?
– Я туда приду. Мой «отец» погиб, а я – наследник. Пусть попробуют меня не пустить.
– Ты – Дэсс Мат-Вэй, и об этом еще никто не забыл.
– Я – Домино.
– Не похож.
Карие глаза, только что усталые и тревожные, злобно сузились, губы искривила гадкая ухмылка.
– Мсти-ислав, – протянул княжич таким мерзким тоном, какого телохранитель и от настоящего Домино не слыхал, – а не сыграть ли нам сегодня в коробочку? Что-о? Опять охоты нет? Да что это за хрень такая?! – завопил он и даже ногами затопал. Затем вновь превратился в симпатягу-Дэсса. – Ну, чем я не Норман – папенькин сынок? Столько всякой гадости навспоминал за эту ночь – утром не отмыться было. Двигаем в институт?
Миллауш протянул лапу и уцепил когтем телохранителя за ботинок: дескать, соглашайся.
Соглашаться было нельзя.
– Дэсс, пойми: чуть только явимся в город, мы – покойники. Я уверен: против нас уже не полицию, а военных поставили. Они сожгут наш глайдер на подлете.
– А мы по земле просочимся. Замаскируемся как следует и пройдем. Тебя ведь учили искусству маскировки, верно?
Телохранитель мельком удивился: откуда княжичу это знать? Неважно. Главное, что сунуться в город, имея всего-навсего парализатор, лучемет и умеющего петь СерИва, – чистой воды безумие. Даже если их поддержит убивающий мыслью миллауш. Это сколько же людей придется положить, прорываясь в институт… ну, пусть не людей, а СерИвов. Мстислав не раз бывал в институте Донахью, видел тамошнюю систему охраны. Ее только обученный спецназ одолеет. Нельзя туда соваться; и разговору быть не может.
Очень Умный Зверь с оскорбленным видом поднялся и понесся прочь, вверх по течению реки.
– Зачем ты его прогнал? – Княжич рассерженно сдвинул брови.
– Он сам сбежал. Дэсс, время уходит. Если не придумаем что-нибудь стоящее, я уже говорил: погибнем все. Какие мысли тебе пришли за ночь?
– Ни одной, что тебе бы понравилась, – отрезал княжич. – Ты говорил с Терезой? Что она хотела?
– Ночью не поговорил, – с досадой на себя ответил Мстислав, – а теперь она под арестом и на связь не выходит.
– Итак? Твои предложения?
Как наседает, а? В Домино пока еще не превратился, однако это и не прежний милый СерИв.
– И ты объяснишь наконец, – княжич повысил голос, – что произошло ночью? Сперва Светлана требовала убить миллауша, потом он ее трепал, как дохлого иглика, а после того ты забыл обо всем на свете. И развлекался с женой, вместо разговора с капитаном!
Что-то в нем есть от деда, покойного адмирала Крашича, когда тот песочил внуков. Это миллауш так смоделировал его новую личность?