Зеркала судьбы. Следы на песке

Полоз Павел

Вдруг, воздух с шипением прорвал огненный хлыст и на мрамор пола с хрустом пали искры. Камуфлон взвыл и две правые руки выронили оружие. Второй хлыст оставил глубокий ожег на третьей руке. Два стражника приближались к месту схватки, отрезая одну половину коридора для отступления. Их руки, будто в танце, управляли хлыстами, подтягивая их, вращая и выбрасывая вперед для удара.

– Все хорошо, К’Вала, – думал Малкольм. – Помощь тут. Не бойся.

Он

отходил к стене, прикрываясь булавой, понимая, что в отчаянии враг может натворить больших бед. У другой стены Лаир и Санара, в одном теле, вели ожесточенный спор на разные голоса. Стражники прошли мимо странного форестианца, не обращая на него внимания, продолжая теснить лазутчика.

Камуфлон понял, что нужно бежать и устремился прочь. Стража и клубы дыма следовали по пятам. Малкольм выдохнул и сполз по стене на пол, роняя шестопер. Он повернул голову, следя за погоней, но зрение, словно не слушалось его, все плыло. И тут он понял, что К’Вала вернулась и плачет.

– Ты чего разнюнился? – раздался басок с интонациями Санары.

Она стягивала рану на животе обрывком материи.

– Это не я, это К’Вала, – ответил Малкольм. – А твой как, договорились?

– Разве с вами, мужиками, можно договориться? Просто затолкала его в чуланчик и заперла. У него, оказывается, есть такой, – хмыкнула Санара. – Прячется туда, когда страшно. У тебя есть подобный?

– Нет, ты что, я не трус! – ответил Малкольм. – У меня не чуланчик, а целая комната страха с бронированной дверью, в которой, я героически прячусь, если что.

И они расхохотались в приступе истерики, понимая, что все могло закончиться гораздо хуже, и каждый натужный выдох отдавался болью в ранах Санары и всхлипами К’Валы.

– Пора вернуть людям их тела, – сказал Малкольм поднимаясь.

Санара, морщась, качнула головой в знак согласия, и они медленно побрели по коридору, споря о том, поймали или нет вора.

* * *

 Они спускались по лестнице на первый этаж, когда появился Дуглас.

– Ребята, быстрее, Лин попал под раздачу, – сказал он. – У северного запасного выхода. Я отмечу путь, быстрее.

Перед ними на полу появились желтые мерцающие пунктиры. С нарастающим беспокойством, они ускорили шаг, следуя указателям. Волнение за друга, словно, растянуло время. Возле перекошенной двери, наполовину вывалившейся наружу, стояли четыре монаха. Пятый, совсем еще молодой, стоял на коленях. Руки юноши уперлись в грудь Лина, лежащего в луже собственной крови, и мерцали.

Малкольм и Санара остановились в полутора ярдах от лежащего друга, за пределами импровизированного квадрата образованного монахами. Двое из них обернулись в попытке остановить непрошенных зрителей, но появился Дуглас:

– 

Спокойно, господа, это свои

!

– 

Продолжайте, – раздался повелительный голос архивариуса, который

появился за спиной Дугласа.

К’Орум медленно подошел к юному ксаметару и положил руку на его плечо. Он стал наблюдать, как монашек, словно тестомес, водил руками и управлял живительным светом, пытаясь спасти жизнь Лину.

– Да, вот так лучше . . . – бормотал монашек, сжимая руки в кулаки.

Он словно вытягивал из лежащего, световые нити, которые становились с каждым мгновением все тоньше. Последняя нить оборвалась и растаяла без следа. Монашек воздел руки, будто в молитве. Пальцы его ослепительно вспыхнули, и в тот же миг, он с выдохом опустил их на грудь Лина, тело которого выгнулось дугой. Меч, так и не выпущенный им, звякнул об пол.

Один из стражников наклонился, придержав непослушную сталь. Тело раненого обмякло и медленно опустилось на пол. Кожу покрыла сеточка огненных пульсирующих прожилок.

– Он будет жить . . . – проговорил монашек.

– Я даже не поняла, что он сделал, – прошептала Санара.

– Ничего, твой век долог, – сказал К’Орум. – Научишься, если захочешь.

В проходе сломанной двери показался настоятель, он глянул на монашка, и его бровь едва дрогнула.

– Можно отправлять домой, я сделал все что мог . . . – сказал юноша.

– И даже больше . . . – добавил архивариус. – Ждите у “Колодца бесконечности”.

Открыв целую створку, вошли два монаха с носилками. Они осторожно положили на них Лина и понесли в сторону парка. Двое стражников молча последовали за ними.

– Санара и Малкольм, как я понимаю? – уточнил настоятель, глянув на молодых форестианцев одетых по городской моде, но потрепанных, в лохмотьях, и измазанных кровью.

Те кивнули в знак согласия. Кариам глянул на Дугласа и хмыкнул.

– А вы резвые ребятки, – проговорил он. – Знаете, что полагается за ваши деяния?

– Да, – ответил Малкольм. – Но, мы уже договорились.

– Отлично! Тогда, быстро меняйтесь телами и бегом отсюда. Остальное мы уладим.

– Погодите, а что с вором? – спросил Малкольм.

– Ушел, – ответил настоятель. – С копией ваших данных.

Малкольм раздосадовано поджал губы.

Конец ознакомительного фрагмента.