Зеркала
Шрифт:
— Ну, Ти-имчи-ик! — протянула пьяная девица с пьяно-выразительной укоризной. — Я же не зна… ик… что вы тут тра… ик…
Тим крупным шагом подошёл к двери, за плечи развернул девицу к выходу и ладонью с размаху наподдал ей по заднице. Девица завизжала, со скоростью улетая за дверь. После чего Тим резко швырнул эту же дверь закрыться.
Кира не выдержала. Нервы на пределе, а тут эта девица, а тут этот тип, который пышет злостью так, как, наверное, пыхтит паровоз… Она уткнула лицо в ладони и захохотала. А спустя секунды зарыдала — от поразившей её саму громадной зависти к этой
— Утрись! Чего ревёшь?
— Какая она счастливая, — всхлипывая, выдохнула Кира и ударила кулаком по постели. Взглянула на тряпку — полотенце. — Какая счастливая…
— Кто? — будто выстрел.
— Да девочка эта…
Он промолчал — наверное, не понял. Кира вздохнула в последний раз и промокнула глаза кончиком полотенца. Продышалась, пришла в себя. Накинула одеяло на плечи.
— Где мои вещи? Клянусь, покушаться на самоубийство больше не буду.
— Завтра отдам, — неохотно сказал он.
— Они здесь? — «Не нравится со мной возиться — отдал бы вещи и шёл бы дальше развлекаться! А то стоит тут — ни рыба ни мясо…» — снова враждебно подумала она.
— Да.
— Принеси сумку. Я при тебе выну вещи, которые мне сейчас будут нужны.
— Например?
— Расчёска. И домашние вещи. Они тёплые. Не могу же я постоянно лежать или ходить только в простыне — холодно… Пожалуйста.
Он резко повернулся и поднял из-за кровати сумку. Большая и спортивная, но впавшая по бокам, как будто в ней и вещей нет. Кира быстро вынула маечку, спортивные штаны и домашнюю куртку. Добавила тёплые носки. Потом нашла расчёску. Задумалась было, что бы ещё взять, но вредный тип выдернул сумку прямо из рук.
— Остальное спросишь у меня.
— Спрошу! — огрызнулась Кира. Правда, огрызка вышла по-детски беспомощной — после недавнего-то плача. — Где тут можно умыться?
Подбородком качнул на ту самую небольшую дверь. Осторожно, чтобы простыня не раскрутилась, она встала с кровати, прихватив вещи — одеться в ванной комнате, и мелким шагом, понимая, что выглядит глупо и смешно, пошла к двери. Его взгляд в спину, между лопатками, она чувствовала отчётливо. И понимала, что сама спровоцировала его, слишком плотно обернувшись в простыню.
Она слишком зациклилась на этом взгляде в спину. Слишком. Поэтому все движения вышли машинальными, как дома, где было безопасно. Машинально, ещё подходя к двери, включила боковой выключатель. Машинально, ещё шагая, потянула на себя дверь, машинально шагнула сбоку в освещённую ванную комнату.
И — закричала от неожиданности, шарахнувшись назад, закрываясь ладонями.
Но по лицу уже чиркнуло жгучей болью, а напоследок попало ещё и по внешней стороне ладоней, стремительно распоров кожу до локтей. Ничего не видя, только чувствуя горячую кровь, заливающую глаз и пальцы, она слепо пятилась, когда её за плечи схватили сильные руки и оттащили подальше от двери в ванную.
— Что?! Что случилось?!
Уже
— Ты! Ты не предупредил, что там зеркало!! — закричала она в его грудь, не отнимая ладони от лица, но сообразив, что уже оказалась вне досягаемости от личного ужаса. — Почему?! Почему не предупредил?!
Истерика без слёз началась такая, что ему немало (стороной понимала Кира) пришлось с нею чуть не драться, чтобы она перестала вырываться из его рук.
— Тихо! — наконец рявкнул Тим. Одновременно встряхнул её за плечи так, что она клацнула зубами. Но притихла она не оттого. Причиной оказалось, что она не ожидала от него такой силищи. Тощий — тощий, а держал так, что синяки потом останутся — подумалось ей о постороннем.
Так что некоторое время Кира, остаточно вздрагивая, стояла притиснутая к нему, ощущая больно стиснувшие её за плечи руки и саднящие порезы на собственных руках. Тяжёлое дыхание успокоилось. Она смогла поднять глаза на его, жёстко голубые, изучающие. «Не повезло ему, — опять на грани смеха и рёва решила она. — Попал на истеричку!.. Так ему и надо — не фиг спасать кого ни попадя».
— Отпусти, — сухо сказала она. И тут же заморгала, когда кровь из рассечённой кожи над бровью снова попала в глаз.
— Не трогай — размажешь, — раздражённо велел Тим на её движение стереть кровь с века. Не сразу, но его пальцы, чуть не проткнувшие, по болезненным ощущениям, ей кожу или вообще плечи, расслабились, и она смогла с цыпочек встать полностью на ноги. И тут же была схвачена за руку. Тим нагнулся, вглядываясь в её глаза.
— Пошли.
Он проводил её до кровати, как тяжелобольную. Неудивительно: она подчинялась, как в оцепенении. Ей-то это состояние привычно, а вот со стороны выглядит — знала Кира, будто она к чему-то прислушивается. Заставил сесть.
— Что с тобой… — начал было он.
Она резко подняла руку с раскрытой ладонью, останавливая его. Ничего не сказала, но он послушно замолчал. Она даже как-то мельком удивилась этому, но удивление быстро пропало, когда перед глазами привычно плеснуло выходом из реальности. Всего пара секунд — и она увидела всё, что пришлось нечаянно узнать.
Очнулась, когда кто-то рядом шевельнулся.
— Говоришь, боязнь зеркал? — уже задумчиво сказал он, когда она взглянула на него уже осмысленно. — Я как-то иначе представлял себе это… Можешь стоять на ногах?
— Я хочу вернуться в тот коттедж, — угрюмо сказала она. — Там закрыты зеркала во всех помещениях, и я могу чувствовать себя свободней. — Она опустила глаза на простыню в кровавых пятнах. Отвела взгляд и прикусила губу. — Я… выстираю.
— Сиди, — велел Тим и ушёл в ту же ванную комнату.
При виде того, как он входит в безопасную для него комнату, Кира привычно сжалась в напряжённом ожидании и уставилась на видимую ей часть входа: выйдет? Нет? Но он вышел спокойно — и с ним всё было в порядке. В руках мокрое, судя по пятнам, полотенце и куча мелких предметов. Быстро и как-то очень ловко, как будто ему не впервой, Тим промыл ей царапину над бровью, а потом обработал порезы на руках. Она послушно подчинялась ему, но потом Тим сказал, закончив врачевать её порезы: