Зеркальный oбpaз[Mirror Image]
Шрифт:
Первую часть записки мистер Бун выполнял как мог, но со второй категорически не согласился. Его зарплаты едва хватало на детский сад, где приходилось оставлять ребят, пока он работал. Так что на оплату квартиры, еды и других потребностей, с чем оба вместе справлялись при помощи банковского счета, почти не оставалось денег. Он справедливо полагал, что его детям нужна мать, но больше всего ему не хотелось, чтобы им пришлось жить в машине или приюте. Так что он хотел найти жену и побыстрее вернуть сбережения. Полиция и пальцем шевельнуть
Отговорки, которыми по телефону отделывались собеседники Пейдж, раздражали ее. Она никак не могла понять, почему люди не говорят с ней откровенно. Если офицер полиции в Подунке, что в штате Мичиган, не желал тратить время и проверить, не остановилась ли бывшая миссис Бун в каком–нибудь подведомственном ему мотеле, он мог бы так и сказать, а не отсылать к другому должностному лицу, которое, в свою очередь, отсылало еще к кому — то. Так продолжалось до тех пор, пока кто–нибудь не бросал трубку. Несколько раз она чуть не потеряла терпение, но сдержалась, понимая, что в таком случае вообще ничего не добьется. «Лаской большего добьешься», — думала она.
Чтобы окончательно не рехнуться, она вспоминала о Тимоти и замечательной встрече вчера на Юн ион–сквер. В обычное время она бы уже рассказала Пайпер и Фиби о таком событии, но как бы ни описывать жизнь в средоточии ведьм, слово «обычное» сегодня меньше всего приходило в голову. Однако если она не рассказывала о нем, это отнюдь не означало, что она о нем не думает. Как раз наоборот. Когда телефонные разговоры совсем выводили ее из себя, она просто вспоминала, что сама не могла удержаться от смеха, слыша его полный неподдельного веселья смех, или как он восторженно глядел на нее, когда говорил о спасенном мальчике.
Пейдж только что положила трубку после еще одного бесполезного разговора, как зазвонил телефон. Надеясь, что один из ее многочисленных запросов чудесным образом дошел до отзывчивого человека, она схватила трубку.
— Пейдж Мэттьюс, служба социальных проблем, — бодро произнесла она.
— Вот это мне нравится, — заговорил мужской голос, — приятно слышать человека, который доволен своей работой. — Прежде чем она нашлась, голос продолжал: — Пейдж, это Тимоти. Не знаю, помнишь ли ты меня…
— Тимоти, конечно, помню. Юнион–сквер, кафе. Как можно такое забыть?
— Рад слышать это. По твоему голосу можно понять, что сегодняшний день оказался лучше вчерашнего.
Пейдж задумалась над его словами.
— Ничего не могу сказать на этот счет, — наконец проговорила она. — Вообще–то получился довольно паршивый день. Но я стараюсь, чтобы люди, которые мне звонят, не узнали об этом. По сравнению с многими из них моя жизнь просто замечательная.
— Скорее всего, это так. Я совсем не хочу отрывать тебя от работы. Я просто думал о тебе и мне захотелось позвонить.
Пейдж показалось, что при этих его словах
— Тимоти я тоже о тебе думаю, — сказала она.
— Надеюсь, только хорошее.
— Конечно, только хорошее.
— Я счастлив, — сказал он с неподдельной радостью в голосе. — Ты сегодня снова спасала маленьких детей?
— Стараюсь спасти троих, — ответила она. — От злейшего врага — нищеты.
— Вот это да! — воскликнул он. В его голосе звучало почти благоговение. — Замечательно! Ты как раз создана для этого. Узнав в тебе ведьму, я надеялся, что ты добрая и спасение мальчика не просто счастливая случайность. Теперь видно, что это правда. Ты действительно любишь помогать людям.
— Да, похоже, что так, — сказала Пейдж. Ее глаза начали блуждать по застекленному отсеку.
— Я знал, что ты из хороших, — добавил он.
Она вдруг почувствовала, как краснеет.
— Спасибо. Надеюсь, ты тоже.
— Разумеется, — подтвердил Тимоти. — И не в первом поколении. Рамона Фрей, одна из моих прародительниц, когда–то работала вместе с другой ведьмой, которую звали… вроде как Холоуин, насколько я помню. — Пейдж почувствовала, как забилось ее сердце, но промолчала и дала ему возможность продолжать: — Нет, Холлиуэл. Агнес Холлиуэл. Они обе победили почти всех демонов к западу от Миссисипи, как говаривала моя матушка.
— Агнес Холлиуэл? — повторила Пейдж. — Не слышала такого имени.
— Но ты же слышала о Холлиуэлах о Зачарованных?
Она не знала, что делать. Если она соврет будет плохой прелюдией к знакомству, разумеется при наличии у него подобного желания. Но на суровом опыте она убедилась, что три сестры не должны терять бдительность. У Зачарованных было слишком много врагов.
«Однако весь смысл разговора с Тимоти состоит в том, что я хочу общаться с ним, — решила она. — А иногда мое желание тоже имеет значение».
— Я слышала о них, — ответила она. Ей чуть ли не силой пришлось выдавить эти слова. — Собственно говоря, я сама в некотором роде Холлиуэл.
Она почувствовала, как он замер от удивления.
— Я думал, ты Мэттьюс, — сказал он.
— Да, верно, — ответила она. — У меня та же мать, что и у сестер Холлиуэл, только другой отец.
— Значит, ты одна из Зачарованных? Потрясающе. Вот почему я почувствовал, как ты излучаешь добро.
Пейдж рассмеялась:
— Но иногда я могу быть плохой.
— Еще бы, — откликнулся Тимоти. — Однако не в том смысле, в каком я имею в виду.
— Это был один шанс из тысячи, — сказала она, помня, какая борьба началась у нее в душе, когда она узнала о том, что является ведьмой. Источник хотел перетянуть ее на сторону зла. Если бы так случилось, то после смерти Прю Сила Трех была бы ограничена. И она тогда чуть не поддалась.
— Значит, ты Зачарованная, — повторил Тимоти, — и никогда не слышала об Агнес Холлиуэл?
— А я должна была слышать?