Зеркало Деметры
Шрифт:
– - Зачем?
– - Чтобы лишить его поддержки. Показать всем, что он безумец. Собственно, так и случилось.
– - Это правда?
Миттермайер неопределенно повел рукой.
– - Совершенно точно это знали только два человека. Император и начальник его штаба. Обоих уже давно не спросишь... а при жизни их тем более не спрашивали. Но слухи ходили упорные. Судя по тому, что знаю я, все так и было. Два миллиона человек были принесены в жертву.
– - Но гражданская война была выиграна?
– - Вчистую. Больше не было ни одного крупного сражения, Брауншвейг мгновенно растерял
– - Думаю, что да.
– - Это было всего шестьдесят три года назад, -- сказал Миттермайер.
– - Вот в чем все дело. Вот чего стоило нынешнее плавное развитие. Даже не прогресс.
Борислав смотрел в спокойные голубые глаза собеседника, как в зеркало. Да... Зеркало.
– - Вы очень честны, -- сказал он.
Миттермайер развел руками.
– - Иначе контакт бессмыслен. Не сомневаюсь, нас еще многое удивит друг в друге. Ваша система управления -- я до сих пор не понимаю, как она работает. И ваша система воспитания, тем более. В Рейхе общество... неравномерно, сын адмирала вряд ли станет крестьянином, сын крестьянина вряд ли станет профессором... хотя исключений, слава богам, сейчас все больше... но все равно... Но в рамках имеющихся возможностей -- профессию человек выбирает сам. Без всяких комиссий. Разве что родители влияют, но это тоже все реже... А с другой стороны, Рейх милитаризован так, как вам, наверное, и не снилось... Несмотря на то, что никаких войн не намечается. Кстати, с нашими республиканцами вы еще не встречались?
– - Нет, -- сказал Борислав.
– - Только понаслышке пока.
Миттермайер издал смешок.
– - Ох, они и заинтересуются вашим опытом... Но это позже. Сейчас меня интересуют процедурные вещи. Вы доложите о путешествии сюда Всемирному совету?
Борислав содрогнулся.
– - Я доложу людям, которые меня послали. А дальше -- не знаю. Информация о контакте начала распространяться как раз перед моим отбытием, и я просто не знаю, до чего там дошло. Мне самому интересно. Но Всемирный совет, безусловно, будет это обсуждать... Если уже не начал.
Миттермайер с деловым видом кивнул.
– - Понимаю. Нам тут тоже предстоит решить множество внутренних проблем. Ну что ж, сообщайте о новостях. Надеюсь, все будет в порядке.
Распрощавшись с дворецким, Борислав пошел к автомобилю. Все, думал он. Я достиг, чего хотел. Но тогда откуда это чувство незавершенности? Мы друг друга поняли или нет? У меня получилось или нет?.. Дорожка, выложенная камнем, была плотно обсажена цветами; венчики светились, а в глубине кустов уже таился мрак. Цветы покачивались: огненные канны, сизые водосборы, белые лилии, скромные флоксы, пышные хризантемы... Борислав шел сквозь надвигающийся вечер, сквозь косые лучи феззанского солнца, и думал: все хорошо. Да и разве может быть иначе?.. Он кивнул шоферу, почтительно распахнувшему дверь машины, и расположился в кресле. Теперь надо было ехать в космопорт.
1 июля 97 года
Ничего, кроме ветра
Остров Принс-Эдуард напоминал ухоженное
– - Во сколько они начнут?
– - спросил Борислав.
Джеймс Стюарт взглянул на часы.
– - Уже, -- сообщил он.
– - Боги олимпийские, да не волнуйся ты так... Мне сразу сбросят информацию на браслет, если что. Посидим пока, подождем. Тебе даже отдохнуть толком ведь не дали, -- он указал на скамью.
Борислав уселся, закинув ногу на ногу. Джеймс пристроился рядом.
– - Ты больше не видел того парня? Ну, из контрразведки?
Борислав потянулся.
– - Не видел. Но я знаю, что до Брентано он добрался. Что уж они там решат -- пока представления не имею. Еще одна тема, в которой разбираться и разбираться.
– - А просто приказать им не работать против нас высшее руководство не может?
Борислав усмехнулся.
– - Может, разумеется. Проблема в том, что такой приказ, скорее всего, не будет выполнен. Его и у нас-то запросто могли бы не выполнить, тебе ли не знать... Традиции Рейха -- совсем другие, но тоже непростые. У них -- феодалы. Аристократы. Живые, настоящие. У них, если на то пошло, последняя гражданская война не так уж и давно была. Таких людей, как Брентано, не очень-то заставишь делать то, чего они не хотят. Разве что террором... но на террор нынешнее правительство не пойдет точно. Будут балансы, согласования. Уговоры -- там, где они могут помочь. Политика. Если подумать, у нас тоже все это есть.
Джеймс посмотрел на Борислава искоса.
– - Профессиональная деформация, -- констатировал он.
– - Прямо-таки налицо. По крайней мере, психологи в центре тебе скажут именно это. А ведь ты всего десять дней там провел.
– - Я сам об этом думаю, -- признался Борислав.
– - Когда я работал на Гиганде, я прекрасно понимал, что это роль. Игра. Маскарадный костюм, который я сниму и повешу в шкаф. Вернусь на Землю, и ничего от Гиганды во мне не останется... Так вот, в Рейхе у меня такого чувства не было.
– - А какое было?
– - с интересом спросил Джеймс.
– - Я чувствовал себя странновато -- но на месте. В целом как среди своих. Мне и играть-то почти не приходилось.
– - Идеальные показания для контактера, -- заметил Джеймс вполголоса.
– - Да...
– - Борислав вдруг охрип.
– - Дело в том, что такого контакта у нас еще не бывало.
Джеймс развернулся к собеседнику.
– - Понимаю тебя, -- сказал он.
– - Даже все зная, трудно сразу воспринять ситуацию как принципиально новую... И даже не воспринять, а -- пережить. Наверное. Это очень непривычно. "И в то же время -- кто бы мог подумать? -- недаром говорят, что душа не всегда соответствует телу, -- этого колосса мог привести в трепет отважный ребенок, не дрогнувший перед ним, а в тех случаях, когда его козни с адом и хитростями не получались, он бледнел и дрожал, поскольку сама мысль о честной борьбе на равных способна была заставить его бежать на край света". Знаешь, откуда цитата?