Зеркало, или Снова Воланд
Шрифт:
С каждым новым мгновением ожившая звездочка все больше расползалась к границам предмета, переливаясь всеми цветами радуги.
Валерий Иванович, от напряжения подавшись вперед, изумленно наблюдал за новым удивительным явлением.
Но вот разросшаяся звезда достигла краев и, заполнив собой всю зеркальную поверхность, исчезла, оставив лишь яркий, красиво переливающийся прямоугольник. Затем свечение пропало, но в следующий же миг вновь вспыхнуло ровным голубоватым светом, как будто включился экран телевизора.
Словно загипнотизированный, секретарь парткома не отводил глаз от светящейся поверхности чудесной покупки. Он чувствовал интуитивно,
И тут на экране внезапно появилось изображение. Чье-то большое и очень знакомое лицо с крупным орлиным носом и дымящейся сигаретой во рту. Валерий Иванович сразу узнал главного снабженца завода, члена парткома Григория Исаковича Абрамзона. Тот, шевеля пухлыми губами, сосредоточенно рассматривал что-то внизу. Похоже, что-то пересчитывал. Но вот лицо снабженца, уменьшившись, поплыло вдаль, обнажая и остальные части фигуры. Когда же показались руки, Шумилов понял, что не ошибся. Абрамзон был занят… деньгами. Их было много, и в основном купюрами по десять и двадцать пять рублей. Они пачками валялись на большом полированном столе, а рядом — с раскрытой пастью черный кожаный дипломат.
Секретарь парткома узнал обстановку рабочего кабинета начальника отдела снабжения.
— Вот это да! Столько денег!.. Целое состояние… — растерянно пролепетал он вслух. Но увлеченный Григорий Исакович, не обращая внимания на реплику секретаря парткома, продолжал свое приятное занятие.
Кадр сменился. Абрамзон, рассовав несколько пачек по карманам, другие запрятал в дипломат, а пару из них, с купюрами по двадцать пять рублей, перетянул резинками и, завернув в газету, выложил на стол. Вынув изо рта почти докуренную сигарету, быстро затушил ее в пепельнице и, намеренно прокашлявшись, снял со стены красную трубку телефона прямой связи с генеральным директором.
Такие аппараты для оперативной связи с директором были у всех руководителей среднего и высшего звена — от начальника цеха и отдела до заместителей генерального.
Лицо начальника отдела снабжения приняло почтительно-благоговейное выражение.
«Интересно, зачем он звонит Орлову?» — промелькнуло в голове Валерия Ивановича.
По-видимому, в трубке что-то ответили. Абрамзон подобострастно заулыбался, покивал в ответ головой и, посмотрев на часы и повесив трубку на место, куда-то засобирался.
Перед выходом из кабинета он любовно взял завернутые в газету деньги, сунул их в правый карман пиджака, подтянул сползавшие с округлого живота брюки, прихватил со стола красную папку, закрыл дверь кабинета и, мурлыкая что-то себе под нос, направился по коридору в сторону лифта.
Секретарь беспокойно заерзал на табурете: «Похоже, что к генеральному… Неужели он в курсе?.. Не может быть!.. А собственно говоря, почему? Вот уж это ты зря. Не первый день живешь и должен знать: чужая душа — потемки. Да иногда еще какие и непролазные!.. Не будь наивным простаком, Шумилов, и помни, о чем неоднократно твердили наши знаменитые предки, склонные к философствованию и бумагомаранию…»
Григорий Исакович в это время поднялся на лифте на пятый этаж и вошел в приемную. Миловидная Люся, секретарь директора, приветливо улыбнувшись, кивнула ему на дверь, и тот оказался в просторном кабинете генерального.
Валерий Иванович неотрывно наблюдал за развивающимися, как в детективном фильме, событиями.
«Интересно, неужели директор все-таки в курсе дела?..»
И тут внезапно появился звук.
— Разрешите,
— Давай заходи, — бесстрастно бросил Орлов, что-то сосредоточенно записывая на календаре.
Снабженец прошел в противоположную часть кабинета и остановился у стола генерального.
— Ну, с чем пожаловал, начальник? — Орлов закончил писать и, воткнув ручку в массивную подставку, пристально взглянул на Абрамзона. — Не стой столбом. Садись и выкладывай. Чего у тебя?..
В его взгляде и мимике лица просматривались скрытое напряжение и недовольство.
— Так, Лев Петрович, пришел отчитаться о проделанной работе, — быстро устроившись за столом для посетителей, как ни в чем не бывало, выпалил Григорий Исакович.
— Да… что, есть чем и отчитаться?.. — как бы вроде засомневался Орлов. — А то уж я, честно говоря, хотел позвонить в «серый дом», в уголовный розыск, и попросить блюстителей порядка заняться поисками пропавшего крана, — с напускной строгостью внятно и несколько замедленно проговорил он.
— Ну что вы, Лев Петрович, — натянуто заулыбался, удивившись глазами, начальник отдела. — В хорошем хозяйстве ничего не пропадает. Напрасно, Лев Петрович, вы побеспокоились… А вот как раз и отчет о проделанной работе, — и с этими словами он быстро достал из кармана уже знакомый газетный сверток и выложил перед директором на стол.
— Ну что ж, давай посмотрим, чего ты там, труженик, наработал, — мигом просветлел генеральный и, развернув газету, большим пальцем полистал пачки фиолетовых бумажек.
Абрамзон, словно сфинкс, с застывшим выражением лица ожидал реакцию шефа.
Чуть-чуть подумав, видимо, что-то прикидывая в голове, Орлов поиграл губами и, нахмурив брови, недовольно заметил:
— Слушай, начальник! Ты, наверное, по запарке только часть крана продал… стрелу да колеса. Или пока он у тебя по дороге громыхал, то окончательно поржавел и рассыпался. А? Что ты по этому поводу могешь пояснить, Абрамзонов? — поднял он глаза на начальника снабжения.
— Ну что вы, Лев Петрович, разве ж можно, — в преданной улыбке расплылся тот, — техника как раз, наоборот, в полном ажуре. Я ведь отчет вам только за первую часть пути представил, — и он извлек из левого кармана пиджака и аккуратненько выложил на стол еще две пухлые пачки красненьких десятирублевок.
Орлов, тут же смягчившись, удовлетворенно хмыкнул, заулыбался и, сбросив деньги в верхний выдвижной ящик стола, игриво заметил:
— И всегда вот ты, Гриша, так. Сначала заставляешь посомневаться директора, правильно ли он однажды поступил, назначив тебя на такую ответственную должность, как начальник снабжения. Правда, потом исправляешься… — добавил он мягкости в голосе. — Эх, того и гляди со своими темными делишками, не ровен час, под монастырь подведешь. Не знаю, уж что и делать. Прямо хоть с завода уходи… То у тебя бульдозер в болоте засосало, то вдруг подъемный кран в реактивный самолет превратился… А то, — продолжал он, закуривая сигарету, — придешь как-нибудь утром на работу, а десятиэтажного-то административного здания уже и в помине нет — черти с профилем Абрамзона унесли, — хихикнул он успокоено. — Ну что тогда придется делать на старости лет? А? Как, скажи, свою семью содержать? И куда прикажешь инженерные службы подевать?.. Ох, начальник, начальник, одни нервы с тобой, — сокрушенно качнул он головой. — За такую вредную работу ведь талоны на молоко полагаются. А? Как мыслишь, махинатор?