Зеркало любви
Шрифт:
Бабушка Майя, а вслед за ней и Матильда, имели по этому вопросу свое четкое мнение.
Наркота, в любом роде, в любом виде - зло. И тут не может быть никаких оправданий.
Более того, если парни, принимающие наркотики - это зло меньшее, у них хвостатики по некоторым данным обновляются чуть ли не раз в месяц (и то иногда рождаются уроды), то женщины...
Девчонкам, по мнению бабушки Майи, до рождения двух-трех детей вообще нельзя было пить, курить и уж тем более колоться и нюхать. Что там с телегонией -
И самое поганое то, что за бабскую дурь (я взрослая, я не хуже других, все у меня обойдется, да что это старичье понимать может?) расплачиваются дети. И плачут потом бывшие 'погульбушки', да поздно. Пролитое не поднимешь.
Так что Матильда четко знала свою меру вина - на всякий случай, но не пила. И не курила.
А к тем, кто употребляет наркотики, относилась с жалостью. Это каким же дураком надо быть, чтобы себя убивать, да еще деньги за это платить?
И с опасением.
Это ведь уже не человек, это чудовище.
Смешно звучит?
Но каждый человек состоит не из лепестков роз. В душе каждого из нас обитает нечто такое, что лучше не показывать другим людям. У кого-то там безобидное и травоядное, олень или лань, а у кого-то...
Как часто нам хочется убить?
Как часто сжимаются кулаки, и глаза застилает кровавой пеленой? И нечто страшное шепчет в ухо - ты ведь справишься, и обставить все это можно, и ничего тебе за это не будет... только обычно людей сдерживает страх.
Перед законом, богом, наказанием... да много перед чем. А наркотик снимает все ограничения. И чудовище вырывается на свободу.
Это страшно.
В Донэре Лоран был ограничен в своих развлечениях, а вот в столице пошел во все тяжкие. Малена не дает?
Найдем другую! Других! И по притонам походим, и по борделям, и просто - по служанкам.
Казалось бы, надо Лорану плюнуть на все и сосредоточиться на завоевании Марии-Элены, а он во все тяжкие? Сначала бы в брак, а уж потом по бабам?
Лоран считал, что эти два пути вполне можно совместить. А кальян... а что - травка? Расслабиться, снять напряжение, поднять потенцию, и все в таком духе. Кто хочет - тот найдет себе оправдание, причем моментально.
Глупо?
Да ничуть! Рисойские всегда потакали своим прихотям и страстям, не слишком заботясь о последствиях. Таков был отец Лорана и Лорены, их дед, возможно и прадеды, такой же выросла и Силанта. Захочу?
Схвачу!
А уж чем это грозит, что в результате получится, как жить дальше... пусть лошадь думает, у нее голова большая. А Рисойские - люди страстные.
Матильда выразилась по этому поводу немного иначе, намекнув какой конкретно орган отвечает за их страстность. Не голова. И мозга в этом органе нет, даже костного.
Лоран был счастлив, радостен, и уже отметил победу. Это было видно по зрачкам, по чуточку неясной речи, по походке... он не шатался и не цеплял углы, но обычно владел своим телом намного лучше. Был грациознее, что ли...
А сейчас в его движениях появилась расхлябанность, которой раньше не было.
– Победа? Ура!
– отреагировала Малена, и поглядела на Аманду.
– Что там положено делать?
– Подобающе украсить дом и ограду, - отрапортовала Аманда.
– С вашего разрешения...
Малена разрешила.
Лоран поглядел на племянницу.
– Готовься, детка. Скоро будут приемы при дворе, балы...
– Надо пополнить запасы грима, - тут же отреагировала Матильда. Малена пряталась.
Лоран ухмыльнулся.
– Не хочешь под принца лечь.
– Нет. Не хочу.
Лоран поднялся из кресла, в которое уселся, подошел к Марии-Элене и наклонился так близко, что она почувствовала характерный запах. Увы - не алкоголя.
– А под меня?
Момент качать права был неподходящий. И все же герцогесса улыбнулась.
– С королевского соизволения, дядюшка. Сами понимаете, вас на виселицу, меня в монастырь...
Этого Лорану не хотелось.
– Ладно. Подождем...
Он откланялся и вышел.
- М-да. Хреново, - прокомментировала Матильда.
- Тильда, а ведь он продолжит вот это, - Малена вообще было на грани истерики.
- Стопроцентно.
- И что делать?
- Что у нас сегодня по плану? Только портные? Плевать. Поехали...
- Куда?
- За травами, сестренка. За травами, настоями и прочим. Знаешь, я о здоровье твоего дядюшки заботиться не обязана.
- Матильда, ты предлагаешь...
- Не буду я его травить, успокойся.
- Фууу...
- Пока. А потом - как сложится. Нам надо что-то... скажи, что у вас есть от абстиненции?
Малена и слова-то такого не знала.
- Это что?
Матильда объяснила. Герцогесса задумалась.
- Я сомневаюсь...
- Я тоже, - честно призналась Матильда, - но попробовать надо. Хоть поищем.
- А если уж до конца честно?
- Не хочу я здесь оставаться. Здесь и сейчас мне страшновато... если полезет.
- Ты с ним не справишься?
- Справлюсь. Но придется его или убить, или покалечить - нам такое ни к чему.
- Нет. Ни к чему. Пусть успокоится, уснет...
- Рано или поздно нам придется столкнуться, но не сейчас. Нет, не сейчас. Не ко времени.
Матильда даже не сомневалась в себе. Если что - жив Рисойский останется, но сильно об этом пожалеет. И нет, никакие угрызения совести ее не мучили. Можно пожалеть тигра в зоопарке и за решеткой, но когда он на свободе, в джунглях и твердо намеревается поужинать вашей печенкой... сами его жалейте.