Зеркало любви
Шрифт:
– Не откажу, Малена Германовна.
– Благодарю.
И Малена удалилась в свою комнату.
Вчера она работала на кухне, но какая разница? Можно и в комнате прекрасно поработать, чтобы не мешать Анне Ивановне с уборкой. На очереди была большая пятикомнатная квартира.
Легко ли подобрать для нее обстановку?
Вроде бы да. Но ведь к делу подойти хочется с фантазией...
Анна Ивановна постучала в дверь, когда Матильда как раз доделывала спальню - ради интереса в японском стиле.
Матильда тут же передала управление сестре, и герцогесса отозвалась:
– Войдите.
Анна Ивановна воздвиглась на пороге, словно фрекен Бок, с пылесосом наперевес. Не хватало кошки, но Беське пылесос не понравился.
Она мявкнула и распушилась, показывая, что это ее хозяйка и ее территория. И маленькая киса будет защищаться, вот!
Малена усмехнулась и погладила кошку по загривку.
– Спокойно, Беся.
– У вас убраться можно, Малена Германовна? Или вы пока заняты?
– Ничего страшного, работать я могу в любом месте. В гостиной уже убрано?
– Да.
– Тогда мы перейдем туда.
Малена подхватила ноутбук и вышла из комнаты. Беська задрала хвост и последовала за ней.
Мы не сдаем свою территорию, мы осваиваем новую, вот! И пылесоса я не боюсь! Ни капельки!
Домработница проводила девушку нечитаемым взглядом, и загремела пылесосом. Знаем мы таких гостьев... ходют тут всякие, а потом серебряных ложек недосчитываешься. И вилок тоже!
***
Кто-то думал, что этим и ограничится?
Конечно, нет.
Главная обязанность любого холуя - стучать. Стучать везде, стучать всегда... кому? Это вопрос. Тому, кто платит.
В данном случае зарплату платил Давид Асатиани, а о бонусах заботилась его мать. Видимо поэтому вскоре после перехода Малены в гостиную и раздался звонок в дверь.
София Асатиани явилась по душу очередной нахалки, которая посмела претендовать на место в жизни ее сыночка.
Малена дверь не открыла бы. Но Анна Ивановна была другого мнения.
– Добрый день, София Рустамовна.
– Здравствуйте, Анна Ивановна. Как тут дела? Как мой сын поживает?
- Влипли, - обреченно прокомментировала Матильда.
– Спокойно, - Малена цыкнула на растерявшуюся подругу.
– Передавай управление.
- Держись, я с тобой.
В коридоре что-то говорили, но Малена уже не слушала. Она взглянула в зеркало, удачно висящее на стене, поправила волосы, одернула подол - и когда в комнату вошла женщина, вежливо улыбнулась, вставая с дивана.
– Добрый день.
София Асатиани была красива. Говорят - восточные женщины стареют рано? Ну так ей забыли об этом доложить. Она была достаточно полной, но не как квашня, а скорее, царственной полнотой, когда женщина увеличивается в объемах пропорционально, не расползаясь в разные стороны. И несла себя королевой.
Она подавляла. Заставляла почувствовать себя мелкой и ничтожной, устыдиться...
Любую другую. Но не Марию-Элену Домбрийскую.
Царственную осанку герцогесса умела держать ничуть не хуже. И на лице ее была доброжелательная улыбка, без каких-либо эмоций.
Да, здравствуйте. И - все. Я не проявляю любопытства, я жду, пока вы сообщите мне о цели своего визита. Я тут на законных правах и не питаю дурных намерений.
Точка.
Грузинка словно на стену налетела. Но - не сдалась.
Оглядела с ног до головы девушку, но не нашла к чему придраться. Простое платье из светло-зеленого хлопка было надето не для соблазнения, ворот под горло, рукава чуть повыше локтя, подол пониже колен. Чуть приталенное, но вовсе не обтягивающее, просто удобное платье. Светлые волосы стянуты в хвост, чтобы не лезли в глаза, босые ноги - про тапочки Давид просто забыл.
– Ну, день добрый. Будем знакомы, я - София Асатиани.
– Рада знакомству, София Рустамовна. Мое имя, - и едва не сказала Мария-Элена Домбрийская.
– Малена. Теперь я вижу, от кого Давид унаследовал свое обаяние.
– Малена?
– недовольно переспросила женщина, не собираясь поддаваться на комплименты.
– Малена Германовна, к вашим услугам, - охотно подтвердила Мария-Элена.
– Что-то Давид мне о тебе ничего не говорил, - нахмурилась женщина.
И стопроцентно соврала. Герцогесса это почувствовала, но спорить не стала. А вместо этого развела руками.
– Почему-то мужчины очень не любят рассказывать о своих благородных поступках.
– Благородных?
София была искренне удивлена. Она привыкла к другой реакции на свое появление, на свои слова, но вот, стоит ведь девушка, и улыбается, и руками не суетится, и услужливости не проявляет... просто стоит потому, что стоит старшая по возрасту.
Она просто вежлива, - внезапно осознала София.
– Она не заискивает, ничего не добивается, не старается выставить себя в лучшем свете, она просто вежлива - и все. Но почему? Кто она такая?
Давид рассказывал о своей новой подруге, и, казалось бы, все закономерно. Завел девушку, поселил у себя, девушка из бедной семьи, значит, должна вцепиться в Давидика всеми лапами.
Как это сделать?
Да расстелиться ковриком перед его родными и перед ним самим. И почему тут ничего подобного не наблюдается?
Когнитивный диссонанс. Иначе и не скажешь, хоть и язык сломаешь о дурацкое определение Леона Фестингера. Нет бы попроще - противоречивость ситуации!
А что там за благородный поступок?