Зеркало надежды
Шрифт:
Аллодия, Равель
Симон Равельский мог быть доволен результатами своих интриг. Мужчина не терял зря времени. Как только к нему добрался Арман, он сразу отписал и его величеству, в столицу, и в Саларин. Срочно, спешно, голубиной почтой…
И не просто так.
Равель – на острие удара степняков, это понятно. Равель – родовой город Симона Равельского, и граф был готов защищать его любой ценой.
Да, войска его величество Остеона придут.
Но если заодно придут и войска его величества Самдия – разве плохо?
Родную дочь похитили грязные степняки! Что они с ней делать будут – вообще вопрос страшный. Расспросив Армана, Симон составил свое мнение о характере принцессы, и подозревал, что даже полк степняков там уже ничего не убавит и не добавит, но его величеству Самдию-то это не скажешь! Короли за такую правду о родимом детище и казнить могут.
Есть и обратная сторона медали.
Не Симону на шлюхе жениться, а Торнейскому, ему и разбираться с девственностью невесты и ее репутацией. А вот написать его величеству Самдию, что дитятко может подвергнуться в плену лишениям и прочим ужасам – это логично. Это правильно…
Пусть его величество позаботится кровиночку из беды выручить.
А еще…
Шарлиз похитили, да. Но где?! Это вопрос первостепенной важности, даже более того, это политический вопрос.
Если принцесса пересекла границу Аллодии – с одной стороны, виноват Остеон. Почему не сопроводил?
С другой стороны… а она пересекла границу?
Интара – река прихотливая, а граница между Аллодией и Саларином проходит и по болотам, и по лесам, и установить ее точно не всегда можно. Лес же…
Вариант «она во-он по той кочке проходит» или «приметная пограничная елка» – не слишком адекватен. Есть, конечно, пропах, который подновляют, но не везде ж его проложишь. И лес быстро раны затягивает…
Чем и пользуются отдельные личности, шныряющие через границу с разной неучтенкой.
С одной стороны – Шарлиз вроде как была на земле Аллодии.
С другой – ее еще не приняли.
Оттуда проводили, а досюда она еще не доехала. И получается, что никто не виноват. Симон эту разницу чуял особенно четко.
Если принцессу захватили на его земле… это – конец. Считай, не отмыться. Не досмотрел, не сопроводил, не предотвратил. Благородную леди, в плен, грязные кочевники… УЖАС!!! Тут хоть на меч бросайся.
А вот если Шарлиз была еще под властью отца…
Что ж вы, любезный, так плохо за дочками-то смотрите?
И – нет. Совершенно не оправдание, что степняки появились неожиданно, что никто не мог знать, что…
Ваше чадушко – ваши проблемы. Вам и спасать.
Армию выделите?
А лучше две.
Это Симон и написал, и был весьма доволен собой.
Помирать – так с музыкой. Хоть не обидно будет.
* * *
Рид посмотрел на свою армию.
М-да…
Тащатся, как бараны на скотобойню. Маркиз махнул рукой, разрешая остановиться на привал. На это время у него были свои планы, и назывались они знакомство и притирка. Главное в армии – что?
Правильно.
Дисциплина.
А еще – взаимодействие отдельных частей между собой. В противном случае все развалится. Чтобы телега ехала, колеса должны быть надеты на оси, если колеса идут в разные стороны…
Басню про лебедя, рака и щуку маркиз не знал, а то бы и ее процитировал.
Против привала возражающих не было.
Маркиз облюбовал себе местечко поудобнее, спешился и принялся расседлывать коня. Первым к нему заявился дядюшка Стив.
– Ваше сиятельство? Какие распоряжения будут?
– Стив, собери сюда всех, кто командует пехотинцами, арбалетчиками, обозом, разведкой, кто у нас, собственно, еще? И сам приходи.
Стив на минуту задумался. Вот за что его ценил Рид, каким-то образом старый вояка умудрялся быть в курсе всего происходящего. Есть отряд?
Будь уверен, Стив будет знать все досконально. И тех, кто командует десятками, и тех, кто командует внутри десятков, и тех, кто удирал в самоволку, и даже сколько фляг с самогонкой припрятано по вьюкам.
Командиров он собрал очень быстро.
Рид оглядел восьмерых людей, которые стояли перед ним, и махнул рукой.
– Присаживайтесь, господа. Здесь не дворец, можно без кружевных платочков.
Господа повиновались.
– Симон представлял нас, но хотелось бы обговорить нашу тактику.
Рид оглядывал их слева направо.
Первым сидит невзрачный мужичок лет сорока от роду. Внешний вид – мышь серая, неприметная, но это впечатление быстро улетучивалось, стоило только взглянуть, с какой непринужденностью он носит на плечах кольчугу.
Кто никогда не носил на своих плечах несколько килограмм железа, тот и не подозревает, как это тяжко. И требует привычек и навыков, требует не один год провести в железе, чтобы вот так, сроднитсья с ним. И оружие у мужчины тоже своеобразное.
Полуторник с «пламенным» клинком.[29]
За такой не возьмешься, если не чувствуешь его, как продолжение собственной руки. А еще нужен определенный склад характера.
Жрецы в свое время даже запретить «пламенные» клинки пытались, да кто ж их послушает? Жестокое это оружие, и раны от него получаются нехорошие, чаще всего – смертельные.
– Как вас зовут, уважаемый?
Мужчина поднял на Рида светло-серые глаза. Прозрачные такие…
– Командир первой сотни пехотинцев, Сашан Риваль, ваше сиятельство.