Зеркало ошельника
Шрифт:
– Ну, здравствуй, здравствуй - заговорил он густым трубным басом - Николай Николаевич, наслышан, наслышан о ваших способностях и силе.
Он отстранил меня за плечи - очень длинные руки при его комплекции- подумал я невзначай - и стал меня пристально разглядывать. Я даже как-то неуютно почувствовал себя под его взглядом.
– Ну, хорош, хорош, Алексей смущать молодого человека - заговорил с улыбкой Петр Петрович.
И в это время мой мозг пронзил визг. У меня от неожиданности даже подкосились ноги, и я схватился за голову. Визг, визг моей жены разрывал мне голову, затем он оборвался, и донеслись испуганные вопли:
........................................................................
–
...................................................................................
И настала тишина...
– Что, что случилось - затряс меня, так что чуть не отлетела голова, человек, познакомиться с которым я еще не успел и держащий за плечи.
– Моя жена, девчонки, на них напали, Юля, Света, пострадали...
– Портал, быстро - взревел Петр Петрович, выскакивая из-за стола.
Секунды хватило мне, чтобы сосредоточиться и на месте кресла, что так и осталось посреди кабинета, запылал огненный овал. Последнее, что я заметил, прыгая в него, это, дымящиеся обугленные части некогда красивого и старинного изделия не известных мне мастеров чадят, прожигая дорогой ковер.
Сориентировался я мгновенно. Три огромные волчицы теснили своими спинами испуганных женщин и мужчину вглубь лесополосы. Сашка и три зверя, не подавая признаков жизни, валялись как изломанные, не аккуратной детворой куклы, в траве. Истаивающие тонкие щиты догорали в пронизанном озоном воздухе и почти уже не представляли собой какой бы то ни было защиты от нападавших. Но и нападающие не спешили расправиться со своей жертвой. Человек двадцать осторожно, растягиваясь цепью, обходили жалкую кучку обреченных и испуганных людей и волчиц со всех сторон, намереваясь взять живыми. Вскинув руки, я выставил тройные щиты вокруг волчиц и своих женщин и, увидев, как замерцал воздух вокруг них, тут же перенес, теперь уже град файерболов на нападающих. Они тоже были окружены щитами, ослепительный огонь, сжигая и гася их защиту разнесся по поляне, где происходило сражение. Краем глаза заметил, как две, серая и рыжая молнии мелькнули мимо меня в сторону нападающих колдунов и секунду спустя всю округу огласил разрывающий душу злобный вой зверей и последний на высокой ноте крик расстающихся с жизнью людей. Волчицы, заметив пришедшую помощь, ринулись было в бой, но пробить мои щиты не смогли и, усевшись в выгоревшую вокруг до серой пыли траву, задрали головы. Многоголосый вой всколыхнул напоенное гарью пространство и смешался с какофонией боевого разгула сражения. Теперь уже это походило на истребление беззащитных овец свирепым и беспощадным хищником.
Я погасил щиты вокруг волчиц и как только они покинули безопасное пространство, вновь восстановил их. Вовремя сообразив, что если я этого не сделаю, они мне потом не простят.
Я и сам было кинулся в гущу сражения, но опять же вовремя одумался и бросился к обожженным телам волчиц. В это время ослепительно полыхнул возникший рядом портал и тут же растаял. Проявилась фигура лешего. Он, ни слова не произнеся, с силой оттолкнул меня и схватил как пушинки тяжелые волчьи туши в охапку, мимоходом, кивнув мне в стороны Александра и, скрылся, как будто растворился в пространстве, ослепив на миг вспыхнувшим блеском портала. Я подскочил к Сашке поднял его тело, для меня показалось, что и оно ничего не весело и побежал к стоящим в отдалении от происходящего и укрытых щитами женщинам и мужчине.
Даже подумать не успел, как передо мной возник спасительный овал и я, не мешкая, перекидал, другого слова и не придумаешь, завороженных действием свирепого уничтожения людей-колдунов на поляне друзей и жену, одного за другим внутрь, и прыгнул сам.
Не успев ступить на речную гальку, как кто-то грубо вырвал из моих рук безвольное тело парнишки и, оно тут же окуталось голубоватым свечением. А над ним склонилась кикимора. Я развернулся и отыскал глазами свою жену, сидящую на галечном берегу и баюкающую, распухшую обожженную руку. Часть блузки впереди выгорела и тяжелая полная грудь с красными от ожога пятнами покоилась на сгибе ее локтей. Осторожно прикоснувшись к ее плечу, высвободил силу, отдавая ее короткими импульсами, одновременно заглушая боль. Через несколько секунд, она благодарно подняла на меня глаза, а затем перевела их на Веру, бьющуюся в безмолвной истерике в объятиях мужа.
Через минуту и она затихла укрытая крепкими руками Андрея. Волос на голове не было, но ожога, после беглого осмотра, тоже. Сегодня я впервые я передавал ей силу, не свою природную, а ту, которую некогда получил от Монгола. Выделить ее было неимоверно сложно, но я справился. Получив за это довольный кивок лешего. И...
...................................................................
– Вернись посмотри, что там, может кому еще нужна помощь и успокой Петруся, жива его щеня и эти тоже... А мы тут справимся, так ведь Любаша?
........................................................................
Я посмотрел на жену. Та, остатками блузки прикрывала грудь и улыбалась, кивая. Как хорошо быть менталистом и слов понапрасну тратить не надо.
Я, тоже кивнув, открыл портал.
Людмила, опустив голову, нагишом стояла перед разгневанным Петром Петровичем, что-то с тихим рычанием ей выговаривающим, кстати, тоже без единой нитки одежды. Но это их нисколько не смущало. Чуть в стороне, вытряхивая из одежд поверженных, окрававленных, но живых и стонущих врагов копошился рыжеволосый гигант, в ширину конечно.
Чтобы не смущать девушку я подошел чуть со стороны и негромко кашлянул, чтобы привлечь к себе внимания.
Не глядя на меня Петр Петрович рявкнул - заболел что - ли - и сверкнул в мою сторону глазами - я тебя почуял, как только портал открылся, чего там у тебя - вторая часть его диалога прозвучала на два тона ниже.
– Девчонки и пацан живы и все будет хорошо, леший с ними и кикимора.
Отрапортовал я, признаваясь себе, что и в самом деле побаиваюсь этого человека - оборотня.
Глаза оборотня оживились и повлажнели. Теперь я снова увидел в нем соседа снизу, мягкого, улыбчивого, полноватого отца Юльки.
– Но все же, метнув взгляд на Людмилу, они снова стали прежними и он одними губами прошептал - вон отсюда, вожак твою мать, и прикройся, не в бане.
Людмила тут же испарилась.
В отдалении вновь полыхнул портал и из него появился сам леший. Он важно оглядел место побоища и покачал головой.
– Ц, ц, ц - процокал он языком - наворотил ты сухостоя Петруся.