Шрифт:
Вместо предисловия
Человек зачастую не учится на чужих ошибках. Всегда хочется самому встать на грабли и плотно получить по лбу, чтобы искры летели. Вот тогда ему, родимому, ударенному до ярких звёздочек, нужна рука помощи. Но крайне ненадолго. Опереться об эту руку, заглянуть ненароком через плечо: что там такое? что понаписано? И начнётся уже на второй странице зевота.
Давно сказано, что каждый писатель в какой-то мере пишет о себе. Собственная жизнь – это ли не кладезь сюжетов, в любых жанрах и направлениях? История Марьи Ивановны Ушкиной, героини книги, есть плод многих размышлений и рассказов, сложившихся благодаря заглавному рассказу «Зеркало-псише». Это такое
Почему появилась эта книга? Из-за одной огромной-преогромной ошибки молодости, которую спустя годы очень хотелось бы исправить. Но это уже невозможно. Почему? Как сказал один из героев книги, в стихах-то можно ловчее выразить, когда не знаешь, как сказать главное…
А я сегодня тебе приснилась!
Долго думал: со мной или пиво на вынос
С Вовой и Мишкой…
А тут я с такой огромной книжкой –
Белинский, том третий.
Говорю, что практикум светит.
А у тебя лекции три пары
И препод унылый, усталый…
Вечером в холодной электричке -
Одни во всём мире!
А здесь с твоими в одной квартире.
Общага была нашим домом!
Помнишь, каким огромным
Нам казался наш 405-й,
Там был ковёр полосатый,
Шкаф и поперёк занавеска -
Для счастья хватало места…
А за общажным окном
От снега белым-бело,
Пруд и церквушечка вдалеке
Да белая шапка на Лисьей горе.
И сна прозрачными улицами
Летели над городом юности…
А сегодня я вдруг тебе приснилась!
И такой ослепительно яркий свет!
Что же случилось?
И как это я для тебя приснилась…
КОГДА ТЕБЯ В ЭТОМ МИРЕ НЕТ…
Зеркало-псише
– Девочки, а у меня сестрёнка приезжает!
– Да ну, Женька, у тебя же нет сестры. Или двоюродная?
– Нет, самая что ни на есть родная. Даже близняшка.
– Врёшь ведь?
– Честное пионерское! Нас в роддоме разлучили. Родители думали, что она умерла, очень слабенькой родилась. А она выжила. Её акушерка выходила тайно и на себя оформила, потому что у неё в то время дочка своя умерла. А маме ничего не сказали. Ну, и мне, конечно, тоже неизвестно о сестре было. Акушерка недавно сильно заболела и умирать собралась, а перед смертью решила во всём признаться. Так нас и нашли…
Девчонки плотным заинтересованным колечком столпились вокруг рыжеватой Женьки, вдохновенно рассказывающей о вновь обретённой сестре. Они качали аккуратными головками с бантами и косичками. Кто-то верил, кто-то сомневался. Слава за Женькой была своеобразная – не то, чтобы врунишка, но фантазёрка и сочинительница. Горохом посыпались девчоночьи вопросы:
– А с сестрой познакомишь?
– А она с нами будет учиться?
– А как её звать?
– А какой у неё характер?
– А вы сильно похожи?
Евгения, окольцованная вниманием, восседала королевной в девчоночьем кругу.
– Конечно, мы внешне похожи. Очень. Мы ведь близнецы. Только малоприметной родинкой отличаемся. А по характеру, – Женька задумалась, – молчаливая очень. Нелюдимая. Они же с акушеркой потом в глухой деревне жили, чтобы никто ни о чём не заподозрил, когда она её украла…
Новый виток вдохновения окутал туманом девичий кружок.
– А зовут-то как её?
Женька закатила глаза к потолку, словно ища подсказки свыше:
– Машка зовут её! Как ещё-то? У тётки этой фантазии мало было, вот Машкой и назвала. Но мы, наверно, по-другому будем называть. Марианна или Марго, например. Или хотя бы Марина.
– И она не против будет? Она же, наверно, к имени Машка привыкла?
– Отвыкнет, – во всю заливалась Женька.
– Ну, ладно, – девчонки нехотя согласились с подругой, – приводи Марию, очень хочется с ней познакомиться, посмотреть.
– Придёт обязательно!
… На следующий день девочка, очень похожая на Женьку, зашла в класс. Чем-то она всё-таки отличалась: хмурила бровки, пышную чёлку, как у Женьки, зачёсывала гладко и прятала в хвост, всех сторонилась и молчала, стянув в струнку узкие губы, около левого уха красовалась чуть заметная странная родинка…
Девочки доверчиво обступили её.
– Ты Маша? А Женя где?
– Заболела Женя. Ангиной. Я – Маша, – как-то деревянно изрекла девочка.
– Странно как. А тебя правда акушерка украла? – решилась на вопрос одна из девчушек.
– Да, – еле выдавила Машка, похожая на Женьку. Ещё сильнее сдвинула бровки и для порядка всхлипнула, бурно втянув носом…
Девочки отстали, поняв, что их расспросы неприятны новенькой девочке Машке, которая была очень похожа на Женьку.
– Нина Ивановна, а у нас новенькая! Её Машка зовут! Это Женина сестра! Она нашлась неожиданно! – затараторили девчонки, сообщая вошедшей учительнице важную новость и стараясь опередить друг друга.
– Хорошо, хорошо, – пожилая учительница мудро улыбнулась, погладила новенькую по прилизанной головке и начала урок у любимых четвероклассников…
Женька шла по жизни с высоко и гордо поднятой головой. Когда в конце 80-х в их маленьком городке построили танцевальный зал, Женька стала активным посетителем дискотек. Высоко взбив по моде чёлку и расправив над глазами крылья синих с блёстками теней, каждую субботу она бежала на танцпол. Зачем сидеть над учебниками яркой красотке? В кавалерах Евгения недостатка не испытывала. Не удивительно, что в 18 лет она уже собралась замуж. Её избранник, конечно, был хорош собой. А как же иначе? Лучезарная Женька всегда старалась добиваться лучшего. Кстати, не смотря на посредственный интерес к учёбе, школу она закончила неплохо. Ну, всего пара троечек по точным наукам. Любимая литература – на отлично. Читать Женька не очень любила, но программное успевала понять на уроке. А ещё девушка очень любила писать: стихи, сочинения, эпиграммы, дневники с виньеточками. Знаменитая самоэпиграмма стала девизом её жизни: «Неужто же имя Евгения уже предпосылка гения?»
Женька не поняла, когда же всё пошло не так, как у добропорядочных людей. Студенческий брак в 18 лет, вечеринки, друзья, подруги, развод, стихи о сломанных крыльях, какие-то встречи, гражданский брак, стихи о сгоревших мостах и уплывших кораблях, потом снова какие-то вечеринки, друзья, бледные юноши, обрюзгшие мужчины и рядовые мужчинки… Стихи перестали случаться, иногда хотелось написать что-то грандиозное, прозаическое, какое-то сверхдетище, раз уж обычных детей не случилось…
В ноябрьских тягучих сумерках одинокой однокомнатной, когда-то уютной, а теперь обшарпанной прокуренной квартирки, женщина средних лет с букетом типичных болезней и проблем придирчиво разглядывала несвежее лицо своё – в большом старинном напольном зеркале, прикреплённом шарнирами по бокам к двум железным опорам, это зеркало можно наклонять и смотреть на себя под разными углами. Такие старинные амальгамы называю зеркало-псише; от эстетики стиля неогрек, где Психея означает – Душа. Евгения обожала это старое зеркало, оставшееся ещё от первого брака, когда в 90-е на барахолке можно было встретить всё, кроме продуктов первой необходимости, и иногда встречались такие чудесные вещицы за бесценок. Женька медленно наклонила большой зеркальный овал и…