Зеркало силы
Шрифт:
А я откинулся на спинку и широко улыбнулся:
— Ну вот теперь можем обсудить следующее дело.
Глава 20
— Какое дело? — насторожился Тимофей.
Кажется, он даже успел на какой-то миг пожалеть, что дал клятву.
— Интересное, — не стал я пока вдаваться в подробности и поднялся. — Ты подожди тут, мне нужно с Лаврентием Павловичем кое-что обсудить.
Скрывать от парня что-то смысла не было, но я не хотел, чтобы пристав смущался лишнего свидетеля. Заужский нашелся
— Вы закончили? — пристав поднялся, когда и появился в проеме открытой двери.
— С Тимофеем да. Постараюсь его сберечь до судебных разбирательств.
— Прекрасно! — с облегчением выдохнул мужчина. — Благодарю вас, ваше сиятельство. Сейчас я быстро оформлю поручительство и отпущу вас.
— У меня к вам будет одна небольшая просьба.
— Слушаю вас, — пристав указал мне на стул для посетителей и сам уселся за стол с другой стороны.
Стул был удобным, жандарм явно бел не из тех, кто не любит тратить время на выслушивание чужих жалоб и просьб. Да и кабинет его выглядел уютно — везде расставлены горшки с цветами, репродукции известных пейзажистов и маринистов, а возле места посетителя стоял графин со стаканами.
Я заметил рамку с фотокарточкой, но она была повернута ко мне обратной стороной, так что разглядеть не было возможности. Мне стало любопытно, есть ли мадам Заужская.
Но я отогнал все лишние мысли и не стал лукавить, сказав всё почти как есть.
Ну, кроме того что работаю над зеркалом силы. Мол, разыскиваю любые сведения о том, кто трудился вместе с моим предком над старинным артефактом. Для чего — эту тему я ловко обошел.
Пристав на мои маневры вокруг законности подобной просьбы лишь усмехнулся и покачал головой:
— Вы, ваше сиятельство, и мертвого уговорите. Достану я вам дело о пропаже из архива. Благо у нас там полный порядок, Регина Игоревна, наш бумажный ангел-хранитель, строго за этим следит. Когда вам нужны бумаги?
— Ну… — я скромно улыбнулся.
— Ясно, — вздохнул пристав. — Значит прямо сейчас.
Он взглянул на часы и поднялся:
— Обещать не могу, возможно Регина Игоревна уже ушла домой, но она частенько задерживается, так что шанс есть. Подождите, я проверю.
Заужский вышел из кабинета, оставив меня одного. Я не удержался от искушения посмотреть на фото и перегнулся через стол.
На снимке был Лаврентий Павлович, лет на десять моложе, и держал на руках лучезарно улыбающуюся девочку. В её руках было начавшее таять мороженое, а позади них фонтан возле Адмиралтейства.
Я прикинул в уме — сейчас она примерно ровесница Тимофея. Дочка, судя по отдаленному сходству. Этот неожиданный факт еще более очеловечил для меня пристава.
Жандарм вернулся довольно скоро, неожиданно румяный и довольный. Положил передо мной тонкую папку, на обложке которой чернилами была выведена дата и фамилия Соколова. Я поразился, насколько хорошо сохранилась
— Зачаровали весь архив, — объяснил Заужский, обратив внимание на мою реакцию. — После давнего пожара в центральном участке. Тогда материалы важного дела сгинули, вот начальство добилось специального императорского указа — выделять магов каждый месяц для этой задачи. Ни одна бумажка теперь не пропадет.
Я усмехнулся, глядя на вынесенное из хранилища дело. Пристав тоже ответил улыбкой:
— От напастей разных, по крайней мере. А человек — напасть пострашнее природных, тут уж никакая магия не поможет. Вы смотрите, а я пока с Тимофеем еще побеседую. Ну и оформлю всё.
— Спасибо, Лаврентий Павлович, — рассеянно поблагодарил я, открывая папку.
Информации там было скудно. Заявление о пропаже Дмитрия Соколова подали родители, обозначенные как добропорядочные горожане. Мать прачка при купеческом доме, а отец работал при ткацкой фабрике наладчиком.
Дознаватель, на мое счастье, был человеком творческим и добавлял свои меткие заметки к опросам. По его выводам семья была не из зажиточных, но приличные. За сына волновались искренне и особенно гордились, что тот работал с артефакторами.
А вот дальше было интереснее. По словам родителей, Соколов был Видящим. Точнее, проявлял такую предрасположенность — чуял призраков и иногда слышал их голоса.
И разглядел в нем такой талант Изотов, второй артефактор, который и взял Соколова помощником. Посулил оплату проверки дара и обучение.
Это было очень странно, потому как брать в помощники имело смысл стихийника или обладателя более редкого дара, того же теневика. Призрачная магия в создании артефактов использовалась не так часто.
В общем, родители радовались успехам сына и возлагали большие надежды на лучшее будущее.
После заявления о пропаже прилагались опросы собственно Изотова и моего предка, графа Владимира Вознесенского. Ничего необычного в них не нашлось, никто не знал куда подевался Соколов. Только заметка была, что Изотов явно хитрит и вообще не понравился дознавателю. Слишком задрал нос от такого важного заказа.
Соколова особо не искали. Парень из простой семьи никого не волновал.
И за справкой для казначейства пришел тот же Изотов. И это мне не понравилось — по идее деньги должны были выплатить родне.
Впрочем, последний отчет меня удивил больше всего. Через год, для общей оценки работы жандармерии, проводилась проверка дел. Дознаватель решил навестить семью Соколовых и оказалось, что они через месяц после пропажи сына получили какое-то огромное наследство и уехали к восточным границам империи.
На этом дело было официально закрыто.
Выходило, что кто-то очень хорошо заплатил родне Соколова за молчание и чтобы их не было в столице, если тех начнут искать.
Похоже, при создании артефакта произошел несчастный случай. Другой причины я не пока не находил. Но зачем предок оставил эту фамилию на схеме?