Зеркало Триглавы
Шрифт:
Не успели они двинуться вперед, как поняли, что идти им не придется. Под ногами мягко завибрировало и понесло вперед, как на эскалаторе, только ветер свистел в ушах.
"Вот это да! Ай да ведьма, ай да мастерица!" — восторженно выдохнул Тимофей, не ожидавший такого сервиса в полевых условиях. Антон от комментариев воздержался, ожидая развязки, а Птаху, похоже, было все равно.
Конечной станцией оказался громадный абсолютно пустой зал. По всему его периметру стояли колонны необычной формы — с множеством выпуклостей в самых неожиданных местах. Антон присмотрелся — это же девичьи фигуры, покрытые чем-то блестящим. ЛИца, искаженные невообразимой мУкой, телА,
В самом дальнем от друзей конце зал имел возвышение с широкими ступенями, а на самом верху, почти у самого потолка, стоял массивный трон черного цвета.
Вдоволь «налюбовавшись» на мрачное великолепие, гости, наконец, заметили, что на нем кто-то сидит.
Антон, Тимофей и Птах молча застыли посреди зала. Тот, на троне, тоже не двигалась.
Стояла мертвая тишина.
— Он живой? — вопрос Птаха повис в воздухе.
— Я просто задумался, — прозвучало в ответ. — Задумался о том, как тесен мир. Не успеешь подумать о женитьбе, как сваты приходят сами. Неужто Баба-Яга передумала? Никак боится в девках засидеться? Или вы по своему личному делу ко мне?
Голос напоминал скрип железа по стеклу, настолько он был неприятен и Антон передернулся, прогоняя мурашки, толпой бегущие вдоль позвоночника
У его друзей приятных ассоциация, видимо, тоже не возникло. Говорящий встал во весь рост, и появилась возможность его рассмотреть.
Кащей по степени мерзкости ничем не отличался от своего голоса. Ходячий экспонат анатомического театра. Казалось, под кожей не было ни грамма плоти, настолько иссохшим был этот старик. Высокий рост еще больше подчеркивал его худобу, а глубоко запавшие глаза, в глубине которых едва теплились красноватые огоньки, очарования не добавляли. Яростный взгляд, казалось, готов был испепелить непрошенных гостей.
"Соседушка, а я вам сахарку принес…" — некстати вспомнил Антон фразу из довольно популярной игры, где требовалось задобрить несговорчивого мага.
Ой, не до шуток! Совсем не до шуток!
Почуяв движение воздуха, Антон обернулся на своих спутников. Рядом, ощерившись, стоял хорошо знакомый волк, он негромко порыкивал, как бы предупреждая, что просто так его не возьмешь. С оскаленной пасти на пол капала слюна, шерсть встала дыбом.
"А Тимофей испугался, силу демонстрирует, сам-то хлипкий, — подумал Антон, который крутил головой, отыскивая Птаха. — Где этот гаденыш? Смылся! Опять куда-нибудь вляпается! Нашел время!"
Волк предупреждающе зарычал, парень глянул на Кащея, прикидывая расстояние, и потрогал мешочек с разрыв-травой, висевший на шее: — "Слишком далеко, пока бежать буду, все, что захочет со мной сделает".
— Выходи сражаться, как мужчина с мужчиной! — пришли на память спасительные слова, и Антон потянул из-за спины грозный меч-кладенец, который в заколдованных ножнах почти ничего не весил, и парень успел подзабыть его истинную тяжесть.
Вызов был сделан и теперь придется сражаться, все равно отсюда живыми не выйти. Антон слегка поднял меч, намереваясь отразить хотя бы первый удар, а там будь, что будет.
— Сражаться? Трое на одного? Нечестно! — старик почему-то сильно развеселился. — Давай три на три! Пойдет?
— Какие три, только двое, — Антон попытался поторговаться, понимая, что и два много, и увидел совсем некстати появившегося Птаха. — Ладно, ты хозяин.
Кащей хлопнул в ладони
Зал, в котором нечему было гореть, превратился в пылающий костер. У Антона затрещали волосы на голове, от Тимофея запахло паленой шерстью. Волк заскулил, присел на задние лапы, поджал хвост и начал отступать в центр пятачка, пока ещё не охваченного огнем. Панический ужас был в его глазах.
— Оборачивайся! Немедленно! Тимофей! — Антон плашмя шлепнул волка мечом, чтобы привести того в сознание. Птах, хоть и был бесенком, огня боялся не меньше волка. Он прижался к парню, ища защиту у самого сильного их них.
"Какой бесславный конец, — безнадежно подумал Антон, покрепче ухватив меч, приготовившись ударить хотя бы один раз, если успеет. — Как глупо…"
Он ринулся вперед, занося оружие над головой, хорошо понимая, что толку от его умения — ноль, и наткнулся на невидимую стену, покачнулся от столкновения, выронил меч на пол и от души выругался, так, как это умеют только русские, облегчая душу, пока рассудок искал пути спасения. А меч, вместо того, чтоб упасть на пол, неожиданно взмыл в воздух и принялся яростно рубить языки огня, постепенно расширяя круг, свободный от неистового пламени. Лезвие мелькало с такой скоростью, что вскоре образовало сплошную светящуюся полусферу, которая надежно прикрывала друзей от огня, и только от жара перехватывало дыхание.
— Стоп! — опять хлопнул в ладони Кащей.
Огонь погас мгновенно, как и не было, даже следов адского костра не осталось.
— Ладно, с этим вы справились, посмотрим дальше. — Кащей недовольно поморщился, щелкнул пальцами левой руки: — ВОДА!
С потолка хлынул водопад.
Антон упал, сбитый напором шумящего потока, в последнюю минуту успев схватить Тимофея за руку, а Птаха за шиворот. Их закружил бурлящий водоворот и понес куда-то. Захлебываясь, теряя сознание от нехватки воздуха, ослепший и оглохший Антон ощутил мощный толчок снизу, а потом воздух, живительный воздух, хлынул в его легкие. Парень лежал животом поперек спины громадного сома и держал в руках Птаха, который не подавал никаких признаков жизни.
"Тимофей, спаситель! Слава богу, не растерялся!"
Сом плавал почти у самой поверхности озера, в который превратился зал, изредка всплывая совсем, чтобы дать своим седокам сделать пару-тройку вдохов.
Кащей, сидя на троне, молча наблюдал. Когда ему надоели показательные выступления подводных пловцов, щелкнул пальцами правой руки. Вода моментально высохла, а друзья шлепнулись на пол с довольно большой высоты. Тимофей, правда, среагировал быстро и, обернувшись еще в воздухе, приземлился на четвереньки уже человеком.
— Выкрутились! — подвел итоги Кащей. — Не устали? — ласково поинтересовался он. Угрюмое молчание истолковал в свою пользу, как положительный ответ. — Тогда МЕДНЫЕ ТРУБЫ! Маэстро, прошу!
Взмах рукой и зал задрожал от оглушительных звуков рок-н-ролла.
— И снова танцы! Танцы! Танцы! — взвизгнул чрезвычайно довольный старик. — Я, отрываясь от земли, лечу!!!
Антон ненавидел танцевать, но его руки и ноги непроизвольно задергались, подчиняясь отвязному ритму, и парень принялся неистово отплясывать. Рядом судорожно дергался Тимофей, ни один облик не спас бы его от участия в безумной дискотеке, и только маленький Птах вертелся вьюном, с удовольствием подпрыгивал, переворачивался в воздухе, всем своим существом наслаждаясь плясками. И не скажешь, что он только что дважды чудом избежал смерти. Наконец, бесенок вдоволь нарезвился и, не обращая внимания на изнемогающих друзей, бодренько попрыгал прочь из зала.