Зеркало вампиров
Шрифт:
Она посмотрела ему в глаза. Потом медленно спросила:
— Вы можете сказать, чего именно от нас ждут?
Она спросила это чуть дрогнувшим голосом. И хотя она только мельком взглянула в сторону стены за его спиной, он понял, что и в этой комнате все просматривается и прослушивается. Его уловка оказалась верной. Она была вынуждена пойти ему навстречу и принять правила игры, навязанные им в ходе их разговора.
— Мы должны найти не мифических организаторов, — сказал Дронго, — а непосредственных исполнителей преступления. Киллеров или киллера, которые убили Алексея Миронова.
Она незаметно выдохнула. Он улыбнулся ей и вдруг увидел, что она поняла его игру. И даже улыбнулась ему в ответ. Он поднялся, церемонно прощаясь. Вышел из квартиры, подмигнув своему отражению в зеркале. И спустился вниз. Через десять минут Суслова вышла из подъезда и увидела, что на противоположной стороне улицы стоит Дронго.
— Зачем вы разыграли этот спектакль? — спросила она, подходя к нему. — Вы не доверяете ФСБ?
— Я не доверяю никому, — признался Дронго, — если меня фотографируют, ничего мне об этом не сообщив, значит, и мне не особенно верят.
— Они бы не стали выдавать вам удостоверение, если бы не верили, — возразила Суслова, — они ведь допускали, что вы все поймете.
— Эта мысль мне тоже пришла в голову. И она меня как-то успокоила. Но на всякий случай я ничего не стал уточнять в той квартире. Будет лучше, если свои мысли я оставлю при себе. До тех пор, пока не найду убийцу.
— Вам никто не говорил, что вы довольно странный человек? — спросила она, направляясь к своему автомобилю.
— Говорили, — печально сказал он, — и много раз. Когда мы завтра с вами встретимся?
— Где вы будете?
— Я поеду на телевидение поговорить со Светланой Рожко. Раз у меня есть удостоверение и пропуск, я теперь могу спокойно ходить в Останкино.
— Позвоните мне оттуда, когда закончите, и я подъеду, — предложила она. — Я расскажу вам о времени вашей встречи с Капустиным. И о его новой работе.
— Спасибо. До свидания, — он кивнул ей на прощание, даже не попросив подвезти его.
— Подождите, — окликнула она его, — может, я вас подвезу?
Он обернулся. И покачал головой, ничего не объясняя. Она стояла и смотрела, как он медленно идет по улице, потом он повернул за угол большого девятиэтажного дома.
Утром следующего дня он позвонил на телевидение, надеясь застать Светлану Рожко. Ему пришлось звонить несколько раз, пока наконец он нашел студию, куда должна была приехать артистка. И еще двадцать минут ушло на ее поиски. Никто не хотел давать ему ее домашний телефон. Только через полчаса, после того как он раздраженно сообщил, что является представителем итальянского журнала, ему сообщили, что она будет после двух. На телевидении привыкли к звонкам поклонников известных людей и не удивлялись, когда обладатели молодых мужских голосов настойчиво просили дать домашний телефон симпатичной актрисы, а обладательницы звонких девичьих голосов настаивали на важности своего звонка популярным ведущим.
В пять минут третьего он позвонил снова. На этот раз ему сказали, что она будет после трех. Через час ему сообщили, что она приедет к четырем. Когда он позвонил в половине пятого, ему наконец позвали к телефону Светлану Рожко.
— Здравствуйте,
— Кто? — В ее голосе послышался явный испуг.
— Кузнецов.
— Да-да, понятно, Кузнецов, — быстро сказала она. — Что вам нужно от меня?
Ее несколько нервный тон его озадачил. Но отступать было поздно.
— Я хотел бы встретиться с вами, — сказал Дронго. — Когда мне можно приехать на телевидение, чтобы с вами увидеться?
— Когда? — переспросила она. — Не знаю. Сегодня я занята. Очень занята.
— Может, мы увидимся после работы?
— Нет-нет, сегодня я занята, — снова испуганно сказала артистка. Это ему совсем не понравилось.
— У меня важное дело, — настаивал он, — скажите, когда мы сможем с вами увидеться. Дело касается Алексея Миронова…
— Я понимаю, — быстро сказала она, — а разве нельзя отложить нашу встречу на завтра?
— Завтра я уезжаю, — сухо сказал Дронго.
— Понятно, — снова несколько нервно сказала она. — Я не знаю, когда освобожусь. Не знаю точно, когда именно.
— Если я подъеду прямо сейчас, вы еще будете на студии? — спросил Дронго. — У меня есть постоянный пропуск, и я могу войти в здание без предварительной заявки.
— Нет, — быстро сказала она, — я уезжаю. Меня не будет. Меня здесь не будет.
— Но вы ведь только что приехали на работу? — настаивал Дронго.
— Приехала, — она теперь чуть не плакала, — но я плохо себя чувствую. Очень плохо. Я сейчас уеду домой. Давайте созвонимся через несколько дней. — Она положила трубку.
«Непонятно, что там происходит, — с раздражением подумал Дронго, — но в любом случае нужно поехать на телевидение».
Через полчаса он уже был в здании телецентра, показывая свой пропуск. Дежурные внимательно изучили его удостоверение, проверили пропуск и лишь затем разрешили войти в здание. Он не мог видеть, что, когда он вошел в лифт, один из дежурных поднял трубку внутреннего телефона и негромко сообщил:
— Он пришел.
Дронго поднялся на этаж, где находился нужный ему отдел. На поиски ушло не так много времени. Он уже знал, где находится студия, на которой должны были снимать Светлану Рожко. Но в студии ее не было. Пожилая женщина, гример, с удовольствием объяснила любезному мужчине, что артистка неожиданно плохо себя почувствовала и отменила съемку, назначенную на сегодня. Она уехала домой, не успев даже разгримироваться, переживала словоохотливая старушка.
Он поблагодарил ее и решил, что ему здесь нечего больше делать. Позвонив Сусловой, он сообщил ей, что находится на телевидении и сейчас поедет домой.
— Я рядом, — ответила она, — подождите меня у входа. Я скоро подъеду.
Он помнил о том, что они должны встретиться, ведь еще предстояла важная встреча с Павлом Капустиным. И поэтому он не стал возражать Сусловой, а, попрощавшись, положил трубку. Когда он спустился вниз, один из дежурных, тот самый, что звонил, сообщая о его приезде, как-то странно посмотрел ему вслед. Дронго вышел на улицу. Из припарковавшегося у тротуара «Фиата» медленно и лениво вышли трое молодых людей.