Зеркало за стеклом

Кайто Юлия

Пропустив мимо ушей все дальнейшие заикания бдительного сторожа, я сняла со стены горящий факел и сошла вниз по лестнице. Пятнадцать непривычно узких и высоких ступенек, спускаться по которым пришлось боком, привели меня на площадку, начинавшую длинный сырой коридор. Здесь было ощутимо холоднее. Пара почти прогоревших, но продолжающих чадить в полумраке факелов давала больше теней, чем света, и я порадовалась тому, что мне не придётся возвращаться наверх, потратив на карабканье по жуткой лестнице вдвое больше времени, чем на спуск с неё же.

Водя ярко пылающим факелом из стороны в сторону, я медленно двинулась по коридору, заглядывая

в запертые двери через решетчатые окошки. В первой камере, напротив которого доживал свои последние минуты один из двух местных факелов, мне ещё кое-как удалось разглядеть толстый комковатый тюфяк возле противоположной стены. Когда я поднесла свой факел вплотную к решётке, тюфяк вдруг ожил и разбежался во все стороны попискивающими длиннохвостыми тенями. Передёрнувшись от отвращения, я поскорее переместилась к следующей двери. За ней оказалось ещё темнее, и света одного моего факела (настенный, наверное, посчитав свой долг выполненным, шикнул и погас) было недостаточно. В коридоре, как будто, сделалось ещё холоднее, а в отдалённом углу заскребло и зашуршало. Тыкаться дальше наугад в потёмках было долго да и, чего уж греха таить, страшно. Поэтому, во избежание неожиданных сюрпризов, повыше подняв горящую палку над головой, я негромко позвала.

— Йен.

Тишину вокруг нарушало только назойливое шебуршание. Я съёжилась, представив, что такой звук могут издавать не только крысы, которых здесь, как выяснилось, полным полно, но и кто-нибудь пострашнее. Например, мохнатый, с восемью суставчатыми лапами, россыпью глаз и…

— Йен, ты здесь?

Я начала паниковать. Почему здесь нет охраны? Заика с ключами наверху не в счёт. Если Йен так опасен, как говорит Сэт-Арэн, Длани должны стоять тут в три ряда!

— Йен! — Я повысила голос. Подгнившие двери с островками плесени и проржавевшими прутьями решёток медленно тянулись мимо. Ни из-за одной не доносилось ни звука. А что если его здесь просто нет? Эта мысль заставила моё сердце ухнуться куда-то в живот и бешено там забиться. Да нет, не может быть, сторож наверху сказал, что к пленнику нельзя. А раз к пленнику нельзя, значит, он, как минимум, есть. Другое дело — жив ли…

Следующая дверь была приоткрыта где-то на ладонь, и я опасливо выставила горящий факел перед собой, прежде, чем подтолкнуть и заглянуть внутрь. Колеблющийся свет высветил грязную безлюдную коморку, а мне в ноги, откуда ни возьмись, бросилась здоровенная крыса. Я взвизгнула, отскочила, оступилась, взмахнула обеими руками, удерживая равновесие, и выронила факел, только и успев заметить, как крыса, не иначе расплющившись, юркнула в зазор между полом и дверью камеры напротив. Держась за сердце (хотя, по ощущениям оно ещё не успело подняться выше пупка), я подобрала факел и оглянулась. Окриков или торопливых шагов с лестницы не доносилось. То ли сторож помимо трудностей с речью имел серьёзные проблемы со слухом, то ли решил, что присланная Дланью к пленному кровожадному колдуну служанка вполне может и не вернуться.

— Ну-ка, ну-ка, кто тут у нас? — Сиплым басом поинтересовались из тёмного окошка возле моего виска, и я, от неожиданности издав полноценный вопль, шарахнулась к противоположной стене.

— Вы кто?! — выдохнула я срывающимся голосом.

— Ладак Большой Топор, — охотно представилась жуткая опухшая рожа, показавшаяся между прутьев решётки. Рожу обрамляли длинные сальные патлы, короткая борода висела сосульками, а во рту, скалящемся похабной улыбочкой,

чернели гнилые пеньки зубов. Запах стоял соответствующий. Я сморщила нос и с омерзением потёрла висок, в который дохнул этот… Большой Топор. — А ты хорошо пахнешь, девочка. Как заливной лужок.

— Где Йен? — Я на всякий случай выставила перед собой факел. Горящий конец чётко высветил грязное, синее от побоев лицо, на котором из-под косматых бровей мутно поблёскивали хитрые глаза.

— Какой такой Йен? — Мужик прищурился, с цоканьем вытащил языком что-то, застрявшее между зубов и сплюнул себе под ноги.

— Высокий темноволосый мужчина с серыми глазами.

— Ах этот… Видал такого.

— Где он?! — Я окончательно потеряла терпение.

— Давай так — ты мне поцелуйчик, а я тебе про хахаля твоего расскажу, а? — Он задвигал бровями и вытянул трубочкой слюнявые губы.

Я с яростным рыком устремилась обратно к лестнице. Вдогонку, подстёгивая, нёсся смачный гогот и предложения такого характера, что у меня моментально запылало лицо, а и без того скверно соблюдаемый принцип «не примени силу — получишь с того втройне», сменился горячим желанием запустить в гогочущего тем, что оказалось под рукой. Но времени на промедление не было, да и факел в темноте оказался отнюдь не лишним, так что я ограничилась тем, что не пошла на поводу у скучающего заключённого и продолжила убегать в гордом молчании.

Запрыгнув с наскока на первую высокую ступеньку и по инерции проскочив ещё две, в четвёртую я уже упёрлась коленом, а за пятую уцепилась свободной рукой. Воткнуть факел в один из веера настенных держателей внизу я как-то не сообразила, а просто швырнуть за спину вниз не решилась и героически вскарабкалась до обитой железом входной двери, суетливо распахнутую передо мной со второго окрика сутулым сторожем.

— Где Йен?! — с одышкой и болезненном стуком крови в висках потребовала я ответа, грозно нависнув над щуплым мужичком и для острастки встряхнув пару раз факелом, который в освещённом коридоре производил не такое сильное впечатление, но при должном воображении вполне сходил за орудие устрашения в виде обычной горящей дубины.

— К-к-ка-а-а-акой Й-й-й-эн? — Видимо, воображение у сторожа было развито хорошо, потому как он начал заикаться ещё сильнее, при этом не сводя глаз с подёргивающегося в моей дрожащей руке факела.

— Колдун, которого привели сюда Длани!

— Ах, э-э-э-т-тот, — озарило сторожа, и я чуть не треснула его по лысеющей макушке — так мне опостылела эта фраза за последний час. Они что, сговорились все, что ли?! — У-увели ей-его к-к-как р-раз п-пь-перед т-т-твоим па-па-париходом!

— Куда?!

— От-т-тк-куда я з-за-знаю?! — В свою очередь возмутился мужик, которому тоже наверняка хотелось поскорее избавиться от истеричной девицы с дубиной, то есть, с факелом, но это был тот случай, когда желание не совпадало с возможностями. — Н-на ул-лицу, н-н-наверное. Ва-ва-ва двор!

— Как туда выйти?! — заорала я, понимая, что сама ни за что не найду дорогу по лабиринтам замковых коридоров.

— Са-са-сначала впе-пь-перёд, па-па-патом д-до…

— Не надо! Просто покажи!!!

Сторож издал шумный вздох неподдельного облегчения и затыкал пальцами — «прямо», «налево», «перекрёсток» (руки, скрещённые на груди, как у главного действующего лица похорон), «налево», «прямо». Не дожидаясь больше никаких комментариев, я сунула ему факел и опрометью кинулась в указанном направлении.