Зерно богоподобной силы
Шрифт:
— Но отец никогда не бывал на радио… Эд, — нерешительно произнесла девушка. — Я даже не уверена, что он одобряет радио. Он считает, что раньше, когда люди сами исполняли музыку, они получали куда большее удовольствие. Когда каждый член семьи мог сыграть на каком-нибудь инструменте или спеть.
— Так это когда было, — вяло возразил Баз.
Девушка в упор взглянула на него.
— Это и сейчас принято. В Элизиуме.
Газетчик хотел сказать что-то еще, но Эд поспешил его опередить.
— Это не так важно, одобряет он радио или нет и выступал ли он перед микрофоном
Нефертити еще немножко посомневалась, потом пожала приятно округлыми плечами.
— Мы можем спросить у него самого.
Она повела их за собой, и вскоре Эд с Базом увидели старика-проповедника, который вместе с несколькими помощниками собирал большую палатку. Деревянные стулья уже сложили и вынесли наружу, кафедра была разобрана для перевозки.
Заметив посетителей, Таббер что-то сказал своим помощникам, которые продолжали работу, и направился навстречу гостям.
«Вылитый Старый Лесоруб! — снова подумал Эд Уандер. — Эйб Линкольн в Иллинойсе. В этом человеке чувствуется личность. И еще есть в нем что-то отеческое. Просто позор, что моя программа до сих пор не на телевидении. Было бы здорово, если бы публика смогла увидеть этого старикана».
Иезекииль Джошуа Таббер окинул пришельцев внимательным взглядом.
— Вы ко мне, возлюбленные мои?
Эд Уандер откашлялся.
— Меня зовут…
— Мне известно ваше имя, возлюбленный мой. Дочка еще в прошлый раз сказала мне, кто вы такой.
Внезапно Эду пришло в голову, что лучше не стоит предлагать старику сделку. Интуиция подсказывала ему: перед ним не записной оратор, готовый на все ради популярности. Пока они с Базом летели сюда, Эд решил постараться соблазнить проповедника возможностью появиться перед миллионной аудиторией и, произведя на нее впечатление, стать великим религиозным пророком, в сравнении с которым Билли Санди и Билли Грэхем [19] покажутся просто шарлатанами. Теперь он пришел к выводу, что, пожалуй, будет лучше пока вовсе не упоминать о проклятии.
19
Билли Санди (полное имя Уильям Эшли Санди; 1863–1935) — известный американский баскетболист-профессионал, на которого в 1896 году снизошло озарение, после чего он переквалифицировался в проповедника-евангелиста; проповеди его пользовались широкой популярностью и, разъезжая по многим городам США, он неизменно собирал обширную аудиторию. Билли Грэхем (полное имя — Уильям Франклин, род. 1918) — также проповедникевангелист.
— Мистер Таббер, — проговорил Эд, — я…
— Слово мистер, — ласково заметил Таббер, — произошло от титула мастер, что значило господин, возлюбленный мой. Я же не хочу быть ничьим господином, равно как и не желаю, чтобы кто-то был моим. Называйте меня Иезекиилем, Эдвард.
— Или для краткости Зик, — вставил Баз.
Таббер взглянул
— Согласен, возлюбленный мой, — все так же ласково проговорил он, — для краткости можно и просто Зик. Это славное имя — его носил один из наиболее прогрессивно мыслящих еврейских пророков, который написал двадцать шестую книгу Ветхого Завета.
— Полегче, Баз, — тихо пробормотал Эд, и снова обратился к Табберу: Я вот что хотел сказать, сэр…
— Слово сэр, иначе сир, пришло к нам из феодализма, возлюбленный мой. Оно отражает взаимоотношения между знатью и крепостными. Мои же усилия направлены против таких отношений, против власти одного человека над другим. Ибо я воспринимаю любого, кто хочет меня подавлять, дабы властвовать мною, как тирана и узурпатора и объявляю его своим врагом!
Уандер в изнеможении прикрыл глаза. Потом снова открыл их и сказал:
— Послушайте, Иезекииль, как насчет того, чтобы выступить в пятницу в моей радиопередаче?
— С превеликим удовольствием. Давно пора использовать наши средства массовой информации для того, чтобы распространять кое-что поважнее, чем надоевшие всем банальности. — Бородатый старик устало взглянул на ветхую палатку, которую собирали его помощники. — Ведь не по моей вине слово мое слышат столь немногие. — Его взгляд снова обратился к Эду Уандеру и Базу де Кемпу. — Благодарю Вас за возможность донести его до широкой публики, возлюбленные мои.
Так что уговорить Иезекииля Джошуа Таббера оказалось проще простого.
Другое дело — Элен Фонтейн.
Элен злобно уставилась на них обоих.
— Еще раз приблизиться к этому старому козлу? Мама дорогая, да я даже голос его слышать не желаю! Что у меня, по-вашему, не все дома?
Они сидели в доме Фонтейнов, в так называемой комнате для отдыха. Видимо, Фонтейны связывали отдых главным образом с выпивкой: кроме автобара последней модели в комнате почти ничего не было. Эд расположился перед ним и стал заказывать напитки для всех троих, Баз тем временем непринужденно болтал.
На Элен было простое ситцевое платье и туфли без каблука. Волосы заплетены в косы. Вид у нее был такой, словно она только пять минут назад тщательно вымыла лицо с мылом.
Баз де Кемп задумчиво перекинул сигару из левого угла рта в правый.
— Старика нечего бояться, — проговорил он. — Он добрейший чудак, и опасности от него не больше…
— Чем от динамитной шашки, — резко вставила Элен. — Крошка Эд, закажи-ка мне еще пива.
— Никогда раньше не замечал, чтобы ты пила пиво, — сказал Эд.
— Я и сама этого не замечала, — буркнула Элен. — Но теперь я начинаю подозревать, что табберовское проклятье распространяется и на горячительные напитки. Я потеряла вкус ко всему, кроме пива и красного итальянского вина.
— Послушай, — сказал Баз, — неужели ты и вправду веришь, будто Таббер наслал на тебя порчу?
— Верю, умник. И не имею никакого желания с ним связываться. А вдруг ему взбредет в голову наслать еще что-нибудь?
— Ладно, — сказал Баз. — Допустим на минуту, что он действительно тебя сглазил. Но если он может напустить сглаз, то может его и снять, так ведь?