Зерно магии
Шрифт:
Девчонка смотрела на своего спасителя, приоткрыв рот. Готовая несколько минут назад проститься с жизнью, она никак не могла осознать такой резкий поворот судьбы. И вдруг с такой же отчаянностью, с какой хотела кинуться в реку, ответила:
– Пойду! – а потом вдруг захихикала. – Ты хоть бы имя своё назвал, жених. Меня Зуля зовут.
Три месяца прошло с того дня, и всё хорошо было, даже какое-никакое приданое удалось у отчима Зули выбить, но тут вдруг Пак решил, что он тоже имеет права на женщину, поселившуюся в доме.
– Брат, это моя жена! – пытался втолковать упрямцу Вен, уведя его подальше от хижины.
– Ты
– Так и есть. Дом наш, лодка наша, козы наши, а жена моя! – сердился молодой супруг, желая оградить Зулю от настойчивого внимания брата.
– А где моя жена? – последовал неожиданный вопрос.
Вен прямо воздухом поперхнулся. Конечно, хорошо было бы женить недоумка, отдать в примаки хваткой вдовушке, но кто возьмёт? Да и если найдётся такая, хозяйство делить придётся, а оно и так небогато.
Погружённый в непростые мысли, шёл Вен на берег вслед за братом, собирать урожай, принесённый рекой. Ему не надо было следить за дорогой – каждый камень на дорожке, каждый уступ в скале, вдоль которой пролегала тропа, был изучен так, что пройдёт, не запнувшись, с закрытыми глазами. Но вопль Пака вырвал его из размышлений:
– Брат, смотри! – орал младший, растеряв все слова, что знал: – Смотри, брат!
И тыкал пальцем в уткнувшийся в прибрежный песок ствол огромного дерева. От такого необыкновенного зрелища Вен споткнулся и впечатался в широкую крепкую спину Пака:
– Вижу, брат. Вижу, – только и сумел прошептать он.
Глава 6
Ближе к Океану прекрасная Грэя распадалась на несколько рукавов и множество протоков, обтекая возвышенности, превращая их в острова, вымывая уютные бухты между скалами, раскидывалась дельтой на достаточно обширную площадь.
В одной из такой бухт в устье речушки, впадающей в большую реку, более ста лет назад обосновался прадед Вена и Пака. К тому времени был он уже зрелым человеком, откуда взялся в этих краях, никому не рассказывал. Просто пришёл в деревню, походил, посмотрел, как люди живут, похмыкал не то одобрительно, не то осуждающе, и стал расспрашивать, как к реке лучше пройти. Местные, не любившие большую воду, которая порой разливалась, портя посевы, и в которой можно было утонуть, оступившись на берегу, махнули в сторону скал, возносящих свои вершины выше деревьев. Посмотрев в спину уходившего путника, почесали в затылках, да и забыли о нём надолго.
Как чужой человек, не знавший местности, смог найти такое удобное место для постройки дома и обустройства хозяйства, тоже осталось загадкой, но когда вездесущие любопытные мальчишки однажды рассказали о своей находке, то и взрослые мужики заинтересовались. Собрались самые уважаемые жители: жрец всех богов, староста деревни и городской стражник, прижившийся у зажиточной бездетной вдовицы, оседлали кто ослика, кто мула, взяли самого шустрого пацанёнка проводником и поехали смотреть на небывальщину.
Узкая тропа вилась по лощине между скал, вдоль берега речки, поросшей камышом и кустарником, постепенно поднимаясь к перешейку, отгораживающему плодородную равнину, где ютилась деревня, от реки. А вот и плато… Справа гранитные, почти чёрные отвесные скалы, слева пологий склон, сбегающий к той самой безымянной речке, что пересекала их долину. На том краю, что ближе к Большой реке, в затишке на солнцепёке, к утёсу прилепился дом, полностью слившийся с ним цветом камней, из которых возведены стены. Только крыша из плотных вязанок камыша выделялась, шурша сухими листьями. С первого взгляда видно, что хороший дом, крепкий, просторный. Над трубой, выведенной от очага, едва-едва дымок вьётся, и съестным вкусно пахнет. В стороне от жилья, в глубине просторной площадки – неглубокий грот с широким навесом из того же камыша и частой загородкой, сплетённой из прутьев. И в загоне – вот диво! – квохчут куры, мекает коза. Староста, которому было всё интересно не менее чем тем мальчишкам, что весть принесли, осмотрел склон. Возделанный террасами, укреплёнными такими же плетнями, как и скотный дворик, он уже зеленел кустиками томатов, баклажанов и сладкого перца. Что-то ещё росло ровными рядками, но это уже подслеповатый деревенский старшина не рассмотрел. Только и так понятно, что все сделано ладно, продуманно, на долгие годы.
– С чем пожаловали, гости дорогие? – спросил появившийся на пороге тот самый путник, что около года назад присматривался к деревенскому быту.
– Да вот решили узнать, кто тут живет, чем занимается, и подать стребовать, – строго ответил староста.
– Так я живу. Занимаюсь чем? Рыбалю, огородик обихаживаю, козу пасу, плавник собираю, – обвёл довольным взглядом своё подворье хозяин.
– А дом откуда? Хозяйство? – это уже спрашивал бывший стражник, назначивший себя следить за порядком.
– Дом построил, скотину завёл, огород вскопал, – ответы были краткими, без лишних подробностей.
– Один живёшь? – поинтересовался жрец, призванный следить за нравственной чистотой паствы.
– Зачем один? Жена у меня есть, дитё ждём, – всё так же спокойно ответил мужчина, по-прежнему стоя в дверном проёме и не спеша навстречу нежданным визитёрам.
– А чего ж подать не платишь? – сощурил глаза староста, надеясь смутить непонятного для него человека.
– Так герцогским указом освобожден от уплаты любых налогов. За особые заслуги. Я и мои потомки до пятого поколения. На что и бумага есть специальная. Так что за податью позже приходите… лет через триста, – широко улыбнулся хозяин, а потом добавил, отступая от двери: – Пожалуйте в дом, гости. Пообедаем, познакомимся, бумаги свои покажу. Будем жить добрыми соседями.
Так и жили. После прадеда дед стал хозяином подворья на перешейке, потом отец, а теперь Вен. Хоть и открыто отвечали любопытным на вопрос о занятости заученной фразой, была у семьи тайна, передаваемая от отца к сыну. Даже жёнам не доверяли. Незадолго до смерти отец успел шепнуть Вену, что есть секрет благополучия, только в чём он заключался, обещал поведать позже – но не успел.
Потому парень надеялся только на себя и посильную помощь младшего брата. Они ловили рыбу, собирали плавник и вылавливали всё то, что приносила река к их берегу. Но как бы ни старались Вен с Паком сводить концы с концами, становилось всё труднее. И вот этот огромный ствол, уткнувшийся в песчаный берег и занявший почти весь пляж, был как подарок добрых богов. Обработав ствол, обрубив и спилив сучья и корни, сплавят его в город, раскинувшийся ниже по течению, где древесина гигантских деревьев очень ценится. На полученные с продажи деньги нужно будет отремонтировать дом, обновить одежду и обувь, сделать запасы. Ой, да много всего можно сделать, когда есть деньги!
Эти мысли молнией промелькнули в голове Вена, и он, едва ли не дрожа от нетерпения, подтолкнул брата в спину.
– Поспешим, Пак! Надо бревно закрепить, а то вдруг течением смоет.
И парни со всех ног бросились к дереву. Подойдя ближе и поняв истинные размеры своей находки, братья могли только ахать. Обломки корней великана были так велики, что, даже подпрыгнув, Пак кончиками пальцев не мог достать до окончания верхних.
– Давай залезем на ствол и посмотрим, что там, – предложил Вен и хотел было первым вскарабкаться по переплетённым корням как по лестнице, но Пак его опередил.