Зернышки в кармане. … И в трещинах зеркальный круг (сборник)

Кристи Агата

Возможно, дома и выглядели как прежде, но вот деревенская улица… Когда в магазинах поменялись хозяева, тотчас повеяло дыханием нового, и новизна эта внедрялась навек. Рыбная лавка изменилась до неузнаваемости: маленькие окошки сменились гигантской витриной, за которой поблескивала свежемороженая рыба. Мясник, впрочем, проявил консерватизм, да и немудрено: хорошее мясо есть хорошее мясо, были бы деньги. Нет денег – бери куски подешевле да пожестче и не жалуйся! Устояла перед натиском прогресса и бакалейная лавка Барнса, за что мисс Хартнелл, мисс Марпл и другие ежедневно благодарили небеса. И обласкают тебя, и на удобный стул возле прилавка посадят, и поговорят задушевно: какой кусок бекона вам отрезать, мадам, какой сыр желаете? А вот в конце улицы, на месте магазина, где мистер Томс когда-то торговал корзинками, сияет стеклом да металлом новехонький супермаркет – сущая анафема для пожилых обитательниц Сент-Мэри-Мид.

«Кругом пакеты

невесть с чем, нормальный человек о таком и слыхом не слыхивал, – жаловалась мисс Хартнелл. – Пакетищи с какими-то полуфабрикатами – изволь этим кормить ребенка на завтрак, а про нормальный бекон с яйцами забудь. И еще – изволь сам брать корзинку да выискивать, что тебе нужно, а оно обязательно расфасовано, да так, что там либо намного больше, чем тебе хочется, либо намного меньше. Пока все найдешь – четверти часа как не бывало. А потом еще выстаивай длинную очередь – платят-то за все вместе, при выходе. Дурость несусветная. Конечно, оно, может, и ничего для людей из Новых Домов…»

На этом месте она останавливалась.

Потому что фраза подходила к логическому завершению. «Новые Дома». Конец цитаты, как принято говорить нынче. Этими двумя словами было сказано все. И оба слова – с большой буквы.

2

Мисс Марпл раздраженно крякнула. Она снова пропустила петлю. Мало того что пропустила, так еще и стала вязать дальше. И поняла это только сейчас, когда пришлось считать петли для шейки. Она взяла запасную спицу, поднесла вязанье к свету, натянула его и, волнуясь, стала вглядываться. Но даже новые очки не помогали. Почему? Да все потому же, с горечью подумала мисс Марпл. Пришло время, когда окулисты, со всеми своими шикарными комнатами ожидания, современными инструментами, яркими фонариками, которыми они светят тебе в глаза, очень высокими гонорарами, больше ничего не могут для тебя сделать. Не без грусти мисс Марпл вспомнила, как хорошо она видела еще несколько лет назад (не так уж и несколько). Занимала в саду выгодную позицию, так что вся Сент-Мэри-Мид лежала перед ней как на ладони, и, можно сказать, ничего не укрывалось от ее проницательного взгляда. А если еще надеть очки для изучения птиц (ее увлечение птицами приносило немалую пользу), можно было увидеть… Тут мысли перенесли ее в прошлое. Вот Энн Протероу в летнем платьице идет к саду викария. А вот полковник Протероу… бедняга… Да, это был занудливый и неприятный тип… но умереть такой смертью… кошмарное убийство… Мисс Марпл покачала головой и припомнила Гризелду, хорошенькую женушку викария. Ах, милейшая Гризелда… такая преданная подруга… никогда не забывала прислать открытку к Рождеству. А ее красавчик малыш вон какой вымахал, взрослый мужчина, и работа у него приличная. Кажется, по инженерному делу. Разбирать на части игрушечные поезда – в детстве у него это было любимое развлечение. За домом викария через стену вели ступеньки, а дальше тянулась тропа в поле, там пасся скот фермера Гайлса, а теперь на месте этого поля…

Новые Дома.

А что тут, собственно, такого, спросила себя мисс Марпл со всей строгостью. Разве могло быть иначе? Дома были нужны, построили их очень хорошо, насколько ей известно. «Плановая застройка», или как там ее. Хотя непонятно, почему все кварталы, как один, называются «клоуз». [2] Обри-клоуз, Лонгвуд-клоуз, Грэндисон-клоуз и так далее. Тоже мне, «клоузы». Мисс Марпл знала, что такое «клоуз». В свое время ее дядя был каноником в Чичестерском соборе. Когда она ребенком навещала его, жили они именно в «клоузе».

2

Территория собора с прилегающими постройками, как правило огороженная.

Точно так же Черри Бейкер всегда называла гостиной старомодную, заставленную мебелью залу мисс Марпл. «Это не гостиная, Черри, а зала», – мягко поправляла ее мисс Марпл. И Черри, женщина молодая и добрая, великодушно старалась это запомнить, хотя ей было совершенно ясно, что «зала» звучит уж больно забавно, и «гостиная» время от времени все равно срывалась с языка. В конце концов они сошлись на «столовой». Мисс Марпл относилась к Черри очень хорошо. Черри была замужем за неким Бейкером и жила в Новых Домах. Она принадлежала к прослойке жен-молодок, которые отоваривались в супермаркете и катали тележки с продуктами по тихим улочкам Сент-Мэри-Мид. Все проворные и прилично одетые. С аккуратно уложенными кудряшками. Они громко смеялись и весело болтали друг с другом. Эдакая не знающая горя стайка птиц. Вероломный кредит ставил им одну ловушку за другой, и им всегда требовались наличные, хотя их мужья зарабатывали вполне сносно. Поэтому они нанимались кухарить или убирать по дому. Черри была отменной кухаркой, да и умом бог не обидел: она исправно и толково отвечала на телефонные звонки

и быстро находила неточности в счетах, что приходили на дом. А вот выбивать матрацы… К этому она относилась без большого энтузиазма… Что же касается мытья посуды… Мисс Марпл всегда отворачивалась, когда проходила мимо двери в буфетную, где Черри посудомойничала по своему методу: складывала в раковину все подряд, обильно посыпала мыльным порошком и включала воду. Мисс Марпл потихоньку изъяла из каждодневного пользования старый вустерский чайный сервиз и убрала его в угловой шкафчик, откуда сервиз извлекался лишь по особым случаям. А на каждый день купила современный, с бледно-серым рисуночком на белом фоне и без всякой позолоты, которая все равно смылась бы в злосчастной раковине.

Да, с прошлым – ничего общего… Взять вернейшую Флоренс, эту гренадершу-горничную… или Эми, Клару, Элис, «милейших служаночек», девочек из приюта Сент-Фейтс… Они проходили у нее «подготовку», а потом разъехались кто куда, где побольше платят. По большей части простушки, у многих нарушен обмен веществ, а у Эми и с головой был явный непорядок. Они сплетничали и щебетали с другими служанками в деревне, прогуливались с помощником хозяина рыбной лавки, или с младшим садовником из Госсингтон-Холла, или с кем-то из многочисленных продавцов бакалейного магазина мистера Барнса. Мисс Марпл с любовью вспоминала о них: сколько детских костюмчиков она связала для их будущих отпрысков! Они не так умело обращались с телефоном, да и с арифметикой дело у них обстояло слабо. С другой стороны, посуду они мыли отменно, а постель застилали и вовсе на «отлично». Они не могли похвастать образованием, но по хозяйству управлялись хорошо. А нынче работать по дому приходят все больше образованные – не странно ли? Студентки из-за рубежа, девушки, снимающие жилье на пару, университетские студентки на каникулах, молодые замужние женщины, как Черри Бейкер, живущие в районах новой застройки, где все фальшь, даже названия кварталов.

Конечно, остались люди, подобные мисс Найт. Эта последняя мысль пришла внезапно – над головой раздались шаги мисс Найт, и стеклянные подвески на каминной полке предупреждающе зазвенели. Мисс Найт, совершив обряд дневного сна, собиралась приступить к другому обряду – дневной прогулке. Через минуту она зайдет и спросит, не нужно ли мисс Марпл чего-нибудь в городе. При воспоминании о мисс Найт мысли мисс Марпл потекли по проторенному руслу. Конечно, со стороны дорогого Реймонда (ее племянника) это очень великодушно, и мисс Найт – сама доброта, и приступ бронхита не прошел для мисс Марпл бесследно, и доктор Хейдок твердо заявил – мало, чтобы кто-то просто к ней заглядывал, она вообще не должна находиться в доме одна, и все же… Тут она остановилась. Ибо дальше неизбежно следовала вот какая мысль: «Будь это не мисс Найт, а кто-то другой…» Но у пожилых дам в наши дни выбор, как известно, весьма ограничен. Верные служанки нынче не в моде. Если заболеешь по-серьезному, к тебе, может, и пришлют хорошую сиделку, только за большие деньги, и пойди еще ее найди, а нет – ложись в больницу. Но когда критическая стадия болезни позади, можешь рассчитывать только на мисс Найт и ей подобных.

Собственно, в мисс Найт и ей подобных нет ничего плохого, одна беда – уж больно они тебя раздражают. Они полны доброты, готовы одаривать своих подопечных заботой и любовью, ублажать их, постоянно им улыбаться, сюсюкать с ними – словом, обращаться с ними как с умственно отсталыми детьми.

«Но умственно отсталым ребенком, – сказала себе мисс Марпл, – при всем моем преклонном возрасте я себя не считаю».

В эту секунду, как обычно слегка запыхавшись, в комнату, сияя, влетела мисс Найт. Это была крупная, слегка оплывшая жиром женщина пятидесяти шести лет от роду, пожелтевшие седые волосы уложены в довольно сложную прическу, очки, заостренный нос, на губах добродушная улыбка, а ниже – слабый подбородок.

– А вот и мы! – лучась от радости, шаловливо воскликнула она, дабы рассеять сумеречную грусть божьего одуванчика. – Надеюсь, мы уже покемарили?

– Лично я вязала, – ответила мисс Марпл. – И пропустила петлю, – добавила она с легким стыдом, презирая себя за эту слабость.

– Ах, дорогая моя, – посетовала мисс Найт. – Ну, ничего, мы скоро это поправим, правда?

– Вы поправите, – уточнила мисс Марпл. – Я, увы, на это уже не способна.

Ядовитые нотки в ее голосе остались незамеченными. Мисс Найт, как всегда, была рада помочь.

– Ну, вот, – сказала она вскоре. – Пожалуйста, дорогая. Теперь все в порядке.

Мисс Марпл ничего не имела против, когда ее называли «дорогой» (или даже «дорогушей») зеленщица или девушка из магазина канцтоваров, но «дорогая» из уст мисс Найт раздражало ее до крайности. Еще одно неудобство, с которым дамам в возрасте приходится мириться. Она вежливо поблагодарила мисс Найт.

– А теперь я сделаю маленький топ-топ-топ, – бодрым голосом доложила мисс Найт. – Туда и назад.

– Вы уж гуляйте сколько хотите, прошу вас, – сказала мисс Марпл вежливо и вполне искренне.