Жалкие свинцовые божки

Кук Глен Чарльз

– Шайиры такие же. Хотя есть у них Торбит Круговод, Кильрак Тень и Черная Мона. Главный – Ланг, Отец Всего Сущего. По мне, так он вылупился из того же яйца, что и Имар. Они даже похожи. – Пройдоха покопался в ящике с реликвиями шайиров. Мне вдруг подумалось, что ему, наверно, не привыкать рыться в священных предметах. – Держи. – Он протянул мне статуэтку. Идол Ланга в самом деле подозрительно смахивал на идола Имара.

– Поглядим. – Я перевернул статуэтку (у меня мелькнула мысль, что я проявляю величайшее неуважение к божеству). Разумеется, на днище имелось клеймо мастера-гнома, рядом стояла дата. Поскольку я знал гномье летосчисление, разобрать ее не составило труда. Между прочим, большинство ученых мужей пользуется именно системой гномов, поскольку человеческий календарь

слишком запутан: ведь каждый мелкий тиран, придя к власти, непременно повелевает считать годы от даты своего рождения или вступления на трон.

Я вернул статуэтку Пройдохе и подошел к алтарю, покрытому густым слоем пыли. Чихнул, взял идола Имара, обошелся с ним не более почтительно, чем с идолом Ланга. На днище статуэтки стояло то же клеймо, хотя дата была чуть древнее. Я словно наяву увидел ухмылки гномов, услышал их смешки. «Глупые людишки!» Пожалуй, если поискать, в Квартале Грез найдется десятка два-три совершенно неотличимых друг от друга идолов.

Жаль, что среди моих знакомых нет хорошего теолога. Он бы растолковал мне, какое влияние оказывает идол на внешний вид и атрибуты того или иного божества. Вот потеха, если некоторых богов выгоняют из Квартала Грез по той причине, что их поклонники запутались в одинаковых идолах, отштампованных в мастерских гномов.

– Ты умеешь читать? – спросил я, мысленно поставив тысячу против одного за то, что нет.

– Не было времени научиться. – Моя тысяча осталась при мне. – Даже в Кантарде, когда нас всех учили, чтобы мы не валяли дурака от безделья, я так и не выкроил даже пары деньков. А что?

– Эти идолы изготовлены в одной мастерской. Отлиты по единому образцу. Если бы ты умел читать, я бы попросил тебя проверить записи. Глядишь, и узнали бы что-нибудь любопытное.

Пройдоха фыркнул:

– Слушай, Гаррет, простым «спасибо» ты не отделаешься. Сечешь?

– Секу. Вот только осмотрю все до конца. – Шайиры были явно богаче годоротов. И несколько симпатичнее, судя по идолам.

– Если не будешь жаться, отведу тебя в заведение Стагги Мартина. Пропустим по кружечке, и я расскажу тебе, как тут бывает хреново.

– Неплохая идея. А у твоего Стагги пиво хорошее?

– Спрашиваешь! Самое лучшее. Вейдеровское.

На иной ответ я и не рассчитывал.

17

После нескольких кружек мы с Пройдохой стали закадычными друзьями. Я рассказал о нескольких наиболее выдающихся случаях из своей практики, он пустился в воспоминания о воинской службе. Я обнаружил, что делюсь собственными. Тогда служба казалась адом, но сейчас вдруг выяснилось, что можно кое-что вспомнить. Пройдоха перешел к историям, связанным с его работой в Квартале Грез; мы хохотали так громко, что владелец попросил нас вести себя потише или уж рассказывать так, чтобы было слышно всем. Сюпрз. То есть сюрприз. Как ни странно, владельца звали вовсе не Стагги Мартин. Настоящий Стагги Мартин когда-то владел этим кабачком, но так давно, что никто не помнил, как он выглядел и что с ним стало. Но смена вывески была делом муторным и дорогостоящим, поэтому менять ее новый хозяин не собирался.

Попка-Дурак по-прежнему помалкивал. В его молчании было что-то неестественное. Посетители кабачка, до тех пор пока я не заказал кружку пива лично для попугая, принимали его за чучело.

Снаружи начало смеркаться. Слегка навеселе, я сказал Пройдохе:

– Мне пора, иначе моего партнера хватит удар. Дело сложное, время терять никак нельзя. Сечешь? – Да, ноги следовало уносить, и как можно скорее: я уже начал выражаться, как мой собутыльник.

Между тем Попка-Дурак, прильнувший к кружке с пивом, оживал буквально на глазах. Единственное, что можно было о нем сказать хорошего, – он разбирался в пиве.

Что с ним все-таки сотворил Покойник? Ведь эта гнусная тварь, насколько мне было известно, не затыкалась даже во сне.

Нет, вокруг явно творились какие-то дела, какие именно – я не имел ни малейшего понятия.

Заведение Стагги Мартина привлекало посетителей тем, что в нем наличествовало окно из настоящего стекла, сквозь которое можно было наблюдать за тем, что происходит

на улице. Изнутри и снаружи, естественно, стекло защищала металлическая решетка, что отнюдь не улучшало вид, но кое-что разглядеть все же удавалось. Улица, как то было в порядке вещей для этой части города, называлась по одной из провинций. Самого названия я не запомнил, да и улицу бы в одиночку не нашел, но значение имело вовсе не это. Бросив взгляд на улицу с провинциальным названием за окном, я различил в вечерних сумерках рыжеволосую красотку, из-за которой угодил в беду. Она притаилась в тенях напротив двери кабачка и чем-то напоминала сейчас тролля, забредшего на бал фей.

Я поманил наследника Стагги Мартина, который не отличался доброжелательностью, но подавал замечательный напиток, своего рода эликсир святости.

– Здесь есть запасной выход?

Хозяин поглядел на Пройдоху, который кивком подтвердил, что мне можно доверять.

– Естественно. Черный ход.

Неужели чудеса никогда не кончатся?

Я осушил кружку, взгромоздил себе на плечо мистера Большую Шишку, попрощался с Пройдохой, выплеснул то, что оставалось в кружке попугая, и двинулся к выходу. Шел я покачиваясь, однако в точности придерживался указанного маршрута и рассчитывал в скором времени добраться до дома и как следует отоспаться. Словом, был настороже, но чуть менее обычного. Непонятно, с какой стати я решил, что угрозу могут представлять только существа мужского пола. Должно быть, перебрал. Когда начинаешь размышлять о чем-то серьезном, перестаешь обращать внимание на то, что происходит вокруг.

Я выбрался в переулок. Какой он все-таки хитрец, этот Гаррет! Если за мной следят, то наверняка не спускают глаз с парадной двери. На стены домов падали лучи заходящего солнца, причудливо извивались и переплетались тени.

Я скользнул взглядом по стене, свернул за угол, одновременно с попугаем воскликнул: «Ой!», отпрыгнул в сторону, развернулся и бросился бежать.

Меня поджидал тип, смахивавший на человека больше, чем на тролля или великана, если не считать того, что росту в нем было добрых двенадцать футов, а в руке он сжимал топор, рукоять которого в точности соответствовала расстоянию от моей головы до моих же пят. У топора было два больших – огромных! – лезвия, украшенных выгравированными на металле рунами, а рукоять, изготовленную то ли из черного, то ли из другого, но не менее прочного дерева и тоже исписанную рунами, венчал шишак с острием. Часть рун тускло поблескивала. Владелец топора являлся также обладателем длинной и всклокоченной рыжей бороды и столь же всклокоченных волос, скрывавшихся, впрочем, как и верхняя половина его лица, под железным шлемом, который Дин вполне бы мог использовать как кухонный котел. Судя по грозному виду, этот рыцарь ездил либо на драконе, либо на громадной голубой корове.

Очевидно, он хотел предупредить меня, чтобы я не увивался за его сестричкой.

Одет он был далеко не по придворной моде. Точнее, его наряд был моден этак тысячу лет назад, когда люди жили в пещерах и ходили в вонючих, плохо выделанных звериных шкурах. Но это было давно.

Должно быть, это его я унюхал по дороге к Кварталу Грез.

Попугай замахал крыльями, сорвался с моего плеча, выкрикнул что-то обидное для моего новоявленного приятеля и отвлек его ровно на столько, сколько мне потребовалось, чтобы привести в движение не желавшие подчиняться ноги. Я в кого-то врезался. «Эй, дружище, что с тобой?» Уф, повезло! То был обыкновенный человек, возвращавшийся с работы и настроенный отнюдь не воинственно.

– Извините.

Я оглянулся. Рыжебородый размахивал топором с таким видом, словно то был не топор, а мухобойка, пытаясь задеть Попку-Дурака. Ну и дела! Я бы скорее всего не сумел даже поднять эту хреновину. Заметив меня, гигант двинулся в мою сторону.

– Смотри куда бежишь, – посоветовал тот, кого я чуть не сбил. Он явно не видел рыжебородого варвара, хотя тот шагал ему навстречу.

– О-хо-хо, – вздохнул я. – Должно быть, это кто-то из шайиров.

Ватные ноги худо-бедно несли меня дальше. Тени и золотистые лучи солнца перемещались следом. Наверно, это что-нибудь означало – по всей вероятности, не слишком приятное.