Жалостью к врагам не страдаем
Шрифт:
– Спасибо, товарищ генерал.
– Не за что. Далеко еще ехать?
– Нет, после ближайшего поворота выедем на прямой участок и подъедем к месту аварии. Нас ребята капитана Овчинина остановят, да и технику взвода увидим.
– Понятно!
Потапов закурил, но докурить сигарету не успел. «УАЗ» остановился около «Урала», перегородившего трассу. Из-за грузовика вышли два солдата. Увидев машину батальона и узнав водителя, молча отошли в сторону. Потапов приказал Коренко находиться в автомобиле, сам прошел к месту, где в пропасть сорвались «Форд» и «МАЗ» и где раскладывали специальное снаряжение бойцы разведывательного взвода. Но командир, заметив заместителя начальника Антитеррористического управления, пошел навстречу для
– Не надо, капитан! Вижу, что взвод заблокировал дорогу, вижу, что готовится к спуску в ущелье. Пожар, кстати, внизу прекратился?
– Обломки машин дымятся еще, но это нам не помешает.
– Милиция подъехала?
– Так точно, и едва не успела выйти сюда раньше нас. Оперативно сработали гаишники. Но мы оказались проворнее.
– Кто у них начальник?
– Старший лейтенант Ахмедов. Возмущался, почему военные перекрыли трассу.
– И что ты ему ответил?
– Чтобы заткнулся, взвод выполняет приказ сверху, а значит, ментам здесь пока делать нечего.
– Грубо!
– Так и он сначала попер по-борзому. Пальцы веером расставил. Пришлось осадить.
– Где сейчас находится этот старший лейтенант?
– За «шестьдесят шестым», что перекрыл дорогу с востока. Это метрах в тридцати за скалой.
– А журналисты прибыли?
– Сразу за ментами.
– Им надо было дать возможность фиксировать вашу работу.
– Мы так и сделали. В кустах справа спрятались парень-оператор и девушка-корреспондент. Бойцы в точности выполнили ваш приказ.
Потапов мельком взглянул на кусты.
– Что они оттуда снимут? И как услышат твой доклад после подъема манекенов?
– Я смотрю за ними. Девчонка деловая попалась, шустрая, прикрываясь камнями, подходила к дороге. Потом вернулась к кустам. Позицию выбрала. Уверен, как начнется самое главное, съемочная группа канала ТВ-16 переместится ближе к трассе. Оттуда они будут и видеть и слышать все, а мы, якобы занятые работой, их не заметим!
Генерал улыбнулся.
– Молодец, капитан! Все правильно делаешь. Ну, давай занимайся взводом, я пойду, пообщаюсь с местной милицией и журналистами, которым повезло меньше корреспондентов телеканала. Недолго, затем вернусь!
– Понял! Разрешите идти?
– Конечно! Только охранение восточного направления предупреди, что я подойду, а то не пропустят или задержат, заставив уткнуться физиономией в асфальт.
– Не беспокойтесь, предупрежу!
– Давай!
Операция по имитации автокатастрофы продолжалась.
Полевой командир Амир Ахадрад, он же известный грузинский террорист, промышлявший последнее время работорговлей, проснулся рано – на часах не было и шести утра. Проснулся от боли, внезапно пронзившей сердце. Присел, держась за левую сторону груди. Проговорил:
– Этого еще не хватало!
Никогда раньше сердце не беспокоило главаря террористической группировки, а тут на тебе. Боль прошла так же внезапно, как и появилась. Абадзе глубоко вздохнул. Ничего, все нормально. Может, боль ему приснилась? Так бывает. Спишь – и вдруг начинаешь мучаться во сне, задыхаться, метаться от боли. А стоит проснуться, куда все только исчезает? Но боль-то прошла, а вот ощущение тревоги, пришедшей ей на смену, отдалось дрожью в руках. Вытянув руки, Абадзе с удивлением посмотрел, как мелко трясутся пальцы. Подобного с ним тоже никогда раньше не было.
– Черт, да что это за напасть? То кошмары снятся, то сердце прихватывает, то колотит, как после хорошего застолья.
Провалы его планов в России делали свое дело и в Афганистане. Абадзе чувствовал, что опасность затаилась где-то рядом, но не мог понять, откуда она исходит. Нет, пора заканчивать работу у талибов, сворачиваться, зачищать после себя и уходить. Хотя легко сказать – уходить. Отход еще надо подготовить. А главное – избавиться от шлюх, похищенных в России, которых он благополучно перевез под охрану своего подчиненного Джумы в Гудли. По крайней мере аборигены проклятого Хизаята, врага Абадзе, там их не найдут. Но сколько еще держать заложниц? Арабский шейх Абдулазиз Аль Гальят, до этого без проблем и задержек покупавший рабынь, переправляя их по своим каналам в Арабские Эмираты, вдруг повел себя по меньшей мере странно. До сих пор не забрал последнюю партию товара. Понятно, что он ждал новеньких, на одну из которых оформил персональный заказ, заранее оплатив кругленькую сумму. Но произошел сбой. Русские спецслужбы вышли на базу у Переслава, где верховодил брат, и отбили девушек, уничтожив и базу, и Руслана. Конечно, Гальяту нет никакого дела до проблем Абадзе, но четверо молодых невольниц вполне могли сполна компенсировать финансовые потери шейха. Да еще и Абадзе достались бы неплохие деньги. Однако шейх начал осторожничать, всячески оттягивать по времени уже оговоренную сделку. А время сейчас играло против Тимура. Русские уничтожили не только базу брата, но вышли на базу Хана, разгромив ее. Что произойдет дальше, одному Богу известно. А хотелось бы знать самому, чтобы избежать неприятностей. В России Зайнулло уберет Керима, тем самым оборвав нить, связывающую его, Абадзе, с Россией. Хан, судя по докладу Хамида, действительно погиб. Керим умрет сегодня вечером. Потеряв след, русским не выйти на Буриши. Значит, опасности из России ждать не приходится. Она может проявить себя здесь. Хизаят решил упрочить свое положение. И ему мешает Абадзе. Значит, что надо сделать? Убрать препятствие. Так было всегда и везде. Напрямую Хизаят Тургай выступить не может, силенок не хватит, да и не одобрят в Пакистане междоусобные разборки, когда талибам нужен единый фронт войны против войск западной коалиции, и в первую очередь США, а также сил, поддерживающих марионеточную власть в Кабуле. Да и Джумы опасается Хизаят. На это у него есть веские причины. Но втайне враг не оставит попыток свалить Абадзе. Самое время, столкнув лбами кровных врагов Джуму и Тургая, уйти со сцены, но держат невольницы. Это деньги, хорошие деньги. И хотя Абадзе богат, еще доллары, особенно если они исчисляются миллионами, лишними не станут.
Поняв, что при всем желании больше не уснет, Абадзе поднялся с постели, прошел в душевую, умылся, слегка подправил бородку, оделся и вышел во двор. На востоке едва забрезжил рассвет, в кишлаке же и в усадьбе было темно. Лишь прожектор с крыши дома освещал двор, обнесенный высоким, под три метра, каменным забором. К Абадзе тут же подбежал охранник. Остановился шагах в трех, поклонился, прижимая к груди автомат:
– Ассолом аллейкум, господин Ахадрад!
Абадзе не помнил имени этого охранника. В лицо знал, имени не помнил. Ответил:
– Ва аллейкум ассолом, воин! Как прошла ночь?
– Слава аллаху, спокойно, без происшествий.
– Это хорошо! В сторожке холодно?
– Нет, саиб, тепло. Печка греет.
Абадзе обошел дом, присел на топчан перед аллеей, ведущей в сад. Свежий воздух взбодрил его. Но успокаивающее одиночество прервал старший помощник, видимо, предупрежденный охранником о выходе Абадзе из дома. Он появился из тыловой двери. Поздоровался. Абадзе оглянулся.
– А! Это ты, Ахмаддин, салам. Присаживайся.
– Что-нибудь случилось, господин?
– Ничего, мой друг, ничего! От Зайнулло сообщений не поступало?
– Нет, саиб! Доподлинно известно, что вчера вечером, отравив Керима, он с Гарнусом покинул Хаба-Юрт. По графику часам к двум должен был прибыть в Каранети. Оттуда связаться с нами. Но на связь до сих пор не выходил.
– Что могло произойти?
– Все что угодно, саиб! Могла сломаться машина – все-таки в Акбаде нашим людям передали далеко не новый внедорожник, могла отказать спутниковая станция.