Жанна д'Арк. 3-е изд.
Шрифт:
Она пришла поторопить своего Карла, ибо тяжелые предчувствия камнем давили ее сердце.
Король обнял девушку и сказал ей:
– Я печалюсь, Жанна, об испытанных вами страданиях. Но, Боже, каким тоном были произнесены эти слова!
Сколько недоверия и холода было в них!
Острая боль пронзила душу Жанны. Непрошеные слезы затуманили ее взор.
Но она не дала воли своим чувствам. Она помнила о том главном, ради чего пришла сюда. И опустившись на колени перед Карлом, она сказала:
– О мой дофин! Вы не
Девушка вздохнула и тихо прибавила:
– Поспешите, мой милый дофин, ибо время уходит и никогда больше не будет столь благоприятного момента. Поспешите, ибо жить мне осталось недолго, а впереди еще так много дела!
Глава 9
СВЕТ И ТЕНИ
События мая – июня 1429 года привели к маленькой революции при дворе Карла VII.
Когда первый шок миновал, советники престола крепко призадумались. А думать было над чем. Надлежало решить, как расценивать настоящее и что предпринимать в ближайшем будущем.
Все происшедшее у Орлеана и на Средней Луаре казалось невероятным.
Как? Несмотря на подробные инструкции свыше, несмотря на решимость старого де Гокура и тождество мнений капитанов, девчонка из Домреми все-таки всех оттеснила, овладела волей солдат и рыцарей, стала победительницей, народной героиней! И в какие сроки!
Господа советники не могли понять, то ли все капитаны потеряли головы, то ли Жанна действительно оказалась Божьей посланницей. В первом они сомневались, во второе не верили. Но что же тогда?..
По-видимому, несмотря на все предосторожности, случилось самое худшее. Пешка, став во главе других пешек, превратилась в ферзя. Единство Девы с чернью оказалось сильнее, чем единство благородных. Хотели придворные или нет, а победу все-таки одержали низы.
Необходимы срочные меры. Но какие? Решить это казалось нелегко.
Как обычно, наиболее здравые мысли высказал его высокопреосвященство, монсеньор архиепископ Реймский.
В прежнее время находили целесообразным устранить крестьянку или, во всяком случае, не предавать широкой огласке ее дела и успехи. Теперь – это должен был понять даже непримиримый де Тремуйль – о подобном помышлять не приходилось. Нельзя было дольше замалчивать Деву, ибо о ней складывались легенды, о ней говорили и писали уже не только во Франции, но и в других странах.
И пусть говорят. Пусть пишут. Это даже хорошо.
Важно лишь, как будут говорить и писать.
Раз уж всему свету известно, что победы одержаны благодаря Деве, значит, нужно изо всей мочи доказывать, что Дева действительно послана Богом, ибо Бог благоволит к Франции.
Все исходит из мудрости Божьей, ибо Господь избрал Деву исполнительницей своей воли. И поэтому во всех ее действиях проявляется лишь божественная эманация, божественная благодать.
Все
Значит, голытьба, мужики, горожане – все должны пасть ниц перед Богом и его волеизъявительницей – святой матерью церковью.
Это неизбежно отвлечет от опасных мудрствований, смирит и успокоит.
И еще одно.
Раз все зло в союзе Девы с чернью, с той средой, из которой она вышла, значит, необходимо этот союз нарушить, значит, ее нужно во что бы то ни стало из этой среды извлечь.
Господь благоволит к Франции.
К Франции – но какой?
Конечно, благородной, дворянской.
Это все должны чувствовать и понимать.
А для этого Божью посланницу, неграмотную крестьянку Жанну, нужно возвысить, облагородить, довести до уровня той среды, ради которой Господь Бог посылает победы.
Разумеется, достойные сеньоры никогда не примут мужичку в свой круг. Конечно, среди дворянства она останется белой вороной. Но так и должно быть. Важно лишь, что подобная мера раз и навсегда оторвет «святую» от людей, опасных для спокойствия государства.
Двор и церковь обладали достаточными средствами для реализации этого плана. К их услугам были королевская канцелярия и многочисленная духовная братия. Попы и монахи, странствующие проповедники, компиляторы старых хроник и сказители, питавшиеся от щедрот клира, – все они были верными слугами и старательными исполнителями.
И вот, как по мановению волшебного жезла, рассказы о подвигах Жанны стали обрастать невероятными, чудесными подробностями. Оказалось, что об орлеанской эпопее, о спасении Франции Девой пророчествовали в далеком прошлом. Старинный хронист Бэда, волшебник Мерлин и множество других авторитетов уже несколько веков назад якобы все определили и предсказали!..
Всевозможные фальшивки, устные и письменные, грубые и сфабрикованные со знанием дела, наводнили Францию.
Взялись за перья и прославленные столпы схоластической «науки». Эмбренский архиепископ, монсеньор Жак Желю, еще недавно сомневавшийся в Деве, и знаменитый парижский богослов Жан Жерсон, поддерживавший арманьяков, составили обстоятельные ученые трактаты в духе, навеянном пожеланиями двора.
Эти и многие другие «труды», вне зависимости от их объема, авторитетности и формы, были пронизаны одной и той же идеей. Они устанавливали, что ни народ, ни солдаты, ни Дева не были повинны в чудесных победах. Все это было исключительно делом рук Божьих.
Одновременно Жанной занялись и по другой линии.
Для того чтобы оторвать девушку от простонародья и внешне поднять до уровня знати, было необходимо наделить ее определенными атрибутами, отвечающими ее новому положению.
Теперь Жанна имела свой постоянный штат, несколько комплектов вооружения и конюшню. Ее одевали придворные портные.