Жанна д'Арк. 3-е изд.
Шрифт:
Один за другим выступали мэтр Жиль Легюизе, брат местного епископа, господа Геннекен, Жувенен и многие другие.
Мнения старшин не расходились. Дело было ясное. С 1420 года они хранят верность бургундцам и англичанам. Если они ее нарушат, их ожидает жестокая месть и, главное, полный финансовый крах. И что, собственно, нужно этому так называемому «дофину»? Разве он не может пройти стороной? Пусть себе убирается подобру-поздорову. Город силен своими укреплениями, полон продовольствия и готов выдержать многомесячную осаду. Следует лишь немедленно просить солдат у герцога Бургундского и отписать другим городам Шампани, чтобы добиться единства действий.
«...Несмотря на все наши желания и добрую волю, мы вынуждены считаться с воинами, находящимися в городе, которые гораздо сильнее нас...»
Тут кто-то из советников обратил внимание на письмо Девы. Письмо было прочтено и вызвало дружный хохот.
– В этом письме, – заметил мэтр Геннекен, – нет ни смысла, ни склада. Это просто насмешка над нами.
– Что вы хотите, – возразил пожилой патриций, – всему свету известно, что безумная девка одержима бесами.
Мэтр Легюизе смачно хихикнул:
– Дело здесь не в безумии. Просто глупая курица вздумала разыгрывать петуха.
Все снова покатились со смеху.
Письмо Жанны решили не удостаивать ответом. Его порвали и бросили в огонь.
В пятницу, 8 июля, король созвал экстренное заседание. Были приглашены принцы крови, постоянные советники и военные вожди. Господа были настроены мрачно. Они нарисовали весьма безотрадную картину.
Вот уже четыре дня, как они болтаются перед Труа. Их встретили пулями и ядрами. О том, чтобы взять город миром, нечего и думать. Штурмовать? Но это безумие. Городские стены с ходу не преодолеешь. Осаждать? Но при своих ресурсах город выстоит не одну неделю. Кроме того, Труа завязал переписку с Шалоном и Реймсом – составилась настоящая коалиция. Если эти города будут действовать в содружестве, если годоны или бургундцы подтянут свежие силы, тогда арманьяков ждет гибель. А пока армия голодает, надеяться не на что. Надо, смирив гордыню, заворачивать обратно в Жьен. Не согласятся с этим сейчас – станут каяться после, да будет поздно...
Вдруг раздался стук в дверь.
На пороге появилась Жанна, бледная и спокойная. Она пришла сюда, повинуясь внутреннему голосу. Сердце подсказало девушке, что здесь решается судьба похода. И она одна, зная настроения воинов, могла дать достойный ответ господам тихоходам.
Подойдя к королю, Жанна преклонила колено:
– Милый дофин, не поддавайтесь печали. Вы вступите в город не позднее чем по истечении трех дней.
Советники были поражены. Камень спал с души Реймского архиепископа. Вот она, неожиданная спасительница! Вот слова, которые нужно было произнести!
– Жанна, – ласково сказал он, – мы подождали бы и дольше, ну, допустим, неделю, если бы могли верить, что произойдет так, как вы говорите!
Девушка посмотрела прямо в глаза прелату:
– Неделю?.. Вы будете там завтра!..
Когда капитан де Планси, явившись в ратушу, сообщил старшинам о последних событиях, они не поверили.
Господин Легюизе и еще несколько человек поднялись на городскую стену, чтобы своими глазами убедиться в происходящем.
Увы, капитан не обманул их. Арманьяки решили штурмовать Труа. Вот они носятся туда и сюда, тащат фашины и бревна, готовят артиллерию. Безумцы!..
Но сколько их, однако! Все темным-темно от лат и кольчуг! Их тысячи!
А это кто, впереди у рва, под белым знаменем? Ба, это и есть их пресловутая Дева!
Вот вам и курица!..
Теперь мэтру Легюизе уже совсем не до смеха. Он косится на своих спутников. Они стоят понурые и молча поглядывают друг на друга. Все думают об одном и том же...
...Штурма города господа старшины допустить не могли. Они были очень храбрыми, пока надеялись, что арманьяков можно образумить. Но они прекрасно знали, что вся городская чернь, все ремесленники, подмастерья и наемные чесальщики шерсти не на их стороне. Со дня на день они ожидали восстания. Если городская беднота объединится со штурмующими, то не спасет никакой гарнизон. Тогда всем им конец, тем более что разъяренные арманьяки после взятия города обязательно вспомнят старую измену.
Нет уж, лучше пожертвовать выгодой, чем расстаться с жизнью. К черту герцога Бургундского, если он не присылает помощи! К черту регента Бедфорда, если он молчит и выжидает! Они-то, патриции Труа, больше выжидать не могут.
Спустившись со стены, мэтр Легюизе приказал, чтобы капитаны срочно явились в ратушу.
Жанне не пришлось штурмовать город.
Он был сдан королю на условиях свободного выхода гарнизона и сохранения за богатыми буржуа всех их привилегий.
В своем предсказании девушка ошиблась всего лишь на несколько часов: рано утром в воскресенье, 10 июля, сопровождаемая стрелками и крестьянами, она первой вошла в освобожденный город.
Жанна скакала по улицам Труа. Она только что расставила караулы у застав и вдоль главных улиц, по которым должен был шествовать королевский кортеж. Вдруг ее внимание привлекли громкие крики и вопли. Шум несся со стороны Шалонских ворот, где перед уходом из города собирались отряды англичан и бургундцев. По договору о капитуляции они получили разрешение взять с собой оружие и имущество. Каково же было удивление девушки, когда она увидела большую толпу связанных французов, которых вражеские солдаты палками и алебардами гнали к воротам. Оказалось, что офицеры гарнизона решили забрать с собой пленных французских воинов, рассматривая их как свою собственность...
При виде Жанны пленники, простирая к ней руки, умоляли спасти их.
В великом гневе Жанна потребовала от капитанов, чтобы те оставили свою добычу.
Но годоны и бургундцы не желали ее слушать.
– Это коварство и хитрость! – кричали они. – Мы не допустим нарушения договора!
Девушка схватилась за меч:
– Наши люди останутся здесь, а вы или откажетесь от них, или также не выйдете отсюда!
Она приказала закрыть ворота и немедленно отправить гонца к королю.
Карл VII только вздохнул. Он не хотел нарушения «рыцарского» договора, но и опасался перечить Жанне. С тоскою в сердце он приказал казначею уплатить выкуп за пленных французов.
Девчонка становилась невыносимой!
Она вмешивалась не в свои дела, проявляла излишнюю сердобольность и понапрасну растрясала тощий королевский бюджет!
Но пока она все еще была необходима, и эти неприятности приходилось терпеть.
Мужественное поведение Жанны под Труа и капитуляция города оказались решающими для судьбы всего реймского похода.
До этого городские старшины Шалона думали сопротивляться освободительной армии. Готовясь к длительной осаде, они написали в Реймс, приглашая его магистрат последовать их примеру.