Жанна д’Арк. «Кто любит меня, за мной!»
Шрифт:
Филипп особо не настаивал и не торопил, а посему дела шли по-прежнему. Но шила в мешке не утаишь, в Вокулёр из Шинона прибыл королевский гонец с вопросом: «а правда ли?..» Конечно, признаваться в том, что правда, нелегко, хотя Бодрикура брало зло, помощи от Шинона не дождешься, а сопротивляться требуют! Пока гонец Коле Виньон отдыхал в его доме, но отвечать-то все равно что-то надо…
Поэтому, когда настырная девчонка появилась перед ним снова, причем с тем же самым предложением – спасти ни много ни мало всю Францию, капитан глянул на нее внимательней. Известно, что дофин Карл весьма восприимчив ко всякого рода прорицателям, может, отправить
К этому времени уже весь Вокулёр знал о миссии девчонки и о том, что она и есть та самая Дева из лесов Лотарингии, которая послана Господом, чтобы спасти Францию. И хотя Вокулёр и ее Домреми – это Шампань, пусть и на самой границе с Лотарингией, уверенность самой малышки заражала. В дом Анри и Катерины Леруайе, где девчонка остановилась, потянулись люди, у нее стали появляться приметные сторонники, а потом девчонку и вовсе пригласили (видно, посчитав целительницей) к Карлу Лотарингскому.
Измученный прожитыми годами и своим собственным не совсем нравственным поведением, Карл болел и жаждал исцеления хоть от кого. Пастушка так пастушка, лишь бы избавила от немилосердной боли в правом боку, рези внизу живота и приступов головной боли. Жаннетта сразу объяснила, что она не целительница, но полагает, что все болезни сеньора от его неправедного поведения. Карлу нужно вернуться к своей благочестивой супруге, оставив наконец грешную Ализон Дюмей. Такие советы были для герцога хуже самой кислой ягоды, бросить любовницу и вернуться к жене означало медленную тоскливую смерть. Нет, он предпочитал умирать с коликой в боку, но еженощно сгорая в объятиях красотки Ализон!
Карл смотрел на невинное дитя, стоявшее перед ним, и дивился родителям, отпустившим эту почти девочку в далекий путь. Но уже через несколько мгновений понял, что дитя способно покорить и заставить отступить кого угодно. Стоило Карлу поморщиться от ее советов, как глаза малышки загорелись таким праведным огнем, от которого даже невозмутимому охальнику и богохульнику герцогу стало стыдно. Пробормотав: «Ну ладно, ладно, понял…», он распорядился проводить Жанну обратно в Вокулёр, выдав некоторую сумму за беспокойство.
Сеньор ничем малышке не помог, но сам факт его благожелательного разговора с Жанной сделал свое дело, Бодрикур решил, что если он не отправит девчонку в Шинон, то это сделает кто-нибудь другой, и принял меры. Сопровождать Жаннетту ко двору дофина вызвались Бертран де Пуланжи, числившийся в Вокулёре рыцарем, и Жан из Меца. От Бодрикура требовалось только дать на это согласие и снабдить малышку какой-никакой клячей. Правда, расщедрившись, капитан отдал ей драгоценность – меч, хотя, что с ним делать, Жаннетта не знала.
Гордая тем, что может выполнить предназначение и возглавляет отряд, она едва дождалась часа, когда выедет за ворота Вокулёра. Девчонка просто не представляла себе трудности пути, а когда ей напоминали об этом, с улыбкой твердила, что все будет хорошо, потому что Голоса ее поддерживают. Похоже, сопровождающие поверили в такую поддержку, она была нужна как воздух, потому что предстояло пересечь земли, занятые бургундцами, а слава о девчонке, называющей себя Девой из пророчества, уже летела впереди нее.
Вслед за маленьким отрядом Бодрикур отправил и гонца с письмом к дофину. Почему следом? Чтобы, если гонец попадется бургундцам, те не смогли устроить засаду на Жанну, зная, что она едет.
Было удивительно, деревенская девчонка обладала такой силой внушения, что взрослые, умудренные жизнью и войной мужчины с легкостью верили ей и принимались помогать, стоило только посмотреть в ее большие черные глаза и услышать нежный, почти детский голос! Глядя вслед ее отряду с городской стены, капитан только качал головой: почему Господь выбрал для исполнения своей воли вот такую малышку, ведь ей будет неимоверно трудно! Но он готов признать, что, при всей хрупкости и юности, девчонка обладает железным характером и завидным упорством, ее не сбить с толку, не переубедить, стоит на своем: «Я должна спасти милую Францию и короновать дофина!»
– Ну что ж, – вздохнул Бодрикур, – я сделал все, что мог… – И отправился заниматься своими делами.
Дорога заняла одиннадцать дней, вернее, ночей, потому что двигаться днем было опасно из-за бургундцев. Спокойней стало, только когда выбрались на территорию, которая принадлежала самому дофину Карлу, тогда сняли тряпки, намотанные на копыта лошадей, чтобы не стучали по замершей земле, и перестали прислушиваться к каждому шороху, приглядываться к каждой мелькнувшей за деревьями фигуре. Правда, опасаться все равно приходилось, земли дофина отнюдь не были безопасными, на них тоже норовило поживиться немало мародеров и лихих людей. Но это уже совсем другая опасность, справиться с которой помогли острые мечи и крепкие руки сопровождавших Жанну рыцарей. Она была очень благодарна новым друзьям, без такой охраны, как Бертран, Жан и лучник Ришар, ей самой ни за что не добраться от далекого Вокулёра до Шинона.
Жанну встречи с нежданными охотниками поживиться страшно сердили. Что за люди?! Жалея оборванных и голодных бродяг, ищущих то ли поживу, то ли погибель на лесных дорогах, она все же досадовала на них. Франция стонет под годонами, а они вместо того, чтобы направить свое оружие против захватчиков, грабят соотечественников!
До Шинона осталось совсем немного, Бертран сказал, что к завтрашнему вечеру могут добраться. Но эту ночь спать в лесу совсем не хотелось, и крошечный отряд решил ночевать в Фьербуа. Аббатство Сент-Катрин-де-Фьербуа очень понравилось девушке. Часовня Святой Екатерины, множество оружия, развешанного на стенах… кажется, здесь до сих пор витал дух рыцарей, по обету оставлявших свое вооружение после побед. Святая Екатерина покровительствовала воинам, кроме того, именно она вместе со святой Маргаритой являлась девушке в ее видениях. Как же было Жанне не остановиться в таком примечательном месте?
Аббатство небольшое и не очень богатое, все же истинные рыцари часто сами нуждались в деньгах, а их доспехи состоятельности аббатству не прибавляли. Но Жанну меньше всего интересовали деньги и куда больше рассказы старого монаха, которые так и лились из его уст. Остальные члены ее небольшого отряда уже отправились спать, а брат Рено все говорил и говорил, глядя в черные, блестящие глаза необычной девушки, одетой и постриженной, как паж.
Верил ли он в ее предназначение? Возможно, а возможно, и нет, просто не так часто в аббатство приходили столь внимательные слушатели, готовые внимать голосу старого монаха. Сначала Рено просто показывал оружие и доспехи, висевшие на стенах, объясняя, кому они когда-то принадлежали, потом, видя непритворный интерес девчонки, принялся рассказывать о каждом рыцаре и каждом доспехе подробно.