Жар-книга (сборник)
Шрифт:
Там какие-то перевертыши происходят в головах. Люди всерьез считают, что они главные, что это их деньги, что какие-то противные и неблагодарные люди их беспокоят своими претензиями.
Поставьте какого-нибудь крошку на какую-нибудь крошечную должность – ну, хотя бы заведовать культурой. Через пару месяцев крошка приобретет удивительную осанку титанического самоуважения. Крошка уверует всерьез, что не писатели, актеры, художники и режиссеры есть главные лица, которым он обязан служить, – а все эти писатели, актеры, режиссеры и прочие ему, крошке, обязаны всем! Что он решает, кому что дать или не дать, – как будто из своего кармана. Что он никакой не посредник между обществом и культурой – а начальник своей «Чукотки», и благодарное население обязано кланяться и благодарить Его. А неблагодарное – трепетать!
Это болезнь, мы понимаем, да только как ее лечить?
Попробуйте в нынешнем положении вещей объяснить какому-нибудь губернатору, что он ведь ничего не производит, никаких ценностей – ни материальных, ни интеллектуальных. Что он – чистое обременение граждан, имеющее смысл только тогда, когда честно служит людям. Обеспечивает простейшие, элементарные условия нормального существования! И когда должностное лицо перекладывает свои, доверенные ему и хорошо оплаченные обязанности обратно на граждан, ему хорошо бы понимать, что это – признание своей непригодности и ненужности.
Сами-сами? Ладно. Это вообще-то идея гражданского самоуправления, и я ее сторонница. Да, граждане города, по-немецки их называют бюргеры, должны сами решать главные вопросы своей жизни, избрав для того самых уважаемых представителей из своей среды. Так было в средние века, и бургомистры с этим считались – и в любом путном городе вы встретите городскую ратушу, хранящую память о том, как граждане осуществляли свое право на достойную жизнь. В Средние века. Ну так у нас и есть Средние века…
Ну, а коли бургомистр не считался с гражданами – были хорошие средства вправить ему соображаловку.
Городское самоуправление! Боги мои! Я согласна не то что участвовать – но даже возглавить такой процесс, если бы он вдруг да пошел.
Но когда граждане города изберут достойных представителей для самоуправления – давайте-ка, ребята, дающие такие хорошие советы, вытряхивайтесь из Смольного и Мариинского, отдавайте бюджет, освобождайте казенные машины, берите барабан и возглавляйте колонну идущих на…
Гражданский совет общественного спасения займется делами города – сам, горожане станут жить сами-сами, а вы отправляйтесь-ка в полном составе к Господину Супермену и объясните, что вам попался очень нехороший город, где все неправильно. Или наоборот – хороший город, где все правильно. И люди не собираются жить под властью какого-то висящего над ними облака, заселенного призраками.
Господин Супермен, такой сон мне снится, поиграет-поиграет скулами, зажмурится, возьмет список фамилий, ткнет пальцем – и тот, куда он попадет, отправится добивать Санкт-Петербург. Потому что в городе, конечно, уже очень большая подвижка в сторону преисподней сделана, раз в мирное время гибнут старые и малые, но этого явно недостаточно!
Господин Супермен знает одно: он не может ошибаться. Если его указательный палец куда ткнул, это навечно, это не обсуждается и никаким переменам не подлежит.
Он ни разу не признал ни одной своей ошибки.
Если его спрашивают, почему он такой фартовый, Господин Супермен ласково и таинственно улыбается.
Он знает секрет, как быть фартовым в стране, которая десять лет тонет, горит, плавает в крови и дерьме, в стране, где то и дело главным бандитом оказывается государство, а это для народа – окончательная труба.
Но Супермены на то и супермены, чтоб не обращать внимание на такие мелочи жизни. Обыкновенный человек, увидев, как его родной город тонет в грязи и бесконечной лжи, как люди бредут по улицам, точно в войну, не зная, откуда придет погибель, почувствовал бы хоть какие-нибудь чувства – жалость, ужас, гнев, раскаяние. Но то человек – а сверхчеловек отправляется произносить речи или даже петь песни, потрясая обыкновенных людишек своими талантами, в то время, в то самое время, когда в городе на шестимесячного ребенка в коляске обрушивается наледь.
Что же это за люди, как им удалось так заморозить и подавить себя, что им не страшно, не стыдно, не совестно? Неужели действительно сбылись мечты Ницше, только не в том месте и не в то время, – и в России действительно вывелась порода сверхлюдей, совершенно превозмогших в себе обыкновенное-человеческое?
Я в это не верю. И в суперменов, в эйфории летающих по стране, где уже и мены-то перевелись – тоже не верю. Я верю в обыкновенных людей, которые, чертыхаясь, с муками, с трудом, с ошибками – но пытаются наладить жизнь, что-то переустроить к лучшему, путем долгого и трудного накопления опыта и честного отчета перед собой и другими. А если человек сейчас, в современной России, встает в позу супермена – это дурная игра, маска. О таком «суперменстве» писал А. Н. Островский – только он называл это «самодурством». Один персонаж его так объясняет явление самодурства: «… коли вот человек никого не слушает, ты ему хоть кол на голове теши… Топнет ногой, скажет: кто я? Тут уж все домашние ему в ноги… а то беда…».
Вот в это я верю! В святую неприкосновенность самодурства на Руси. Только у Островского, из-за авторского добродушия, и самодуры-то были в глубинах души добрые.
Сейчас не то. Сейчас самодуры злобные, холодные, не раскаявшиеся даже в финале пьесы.
А потому призыв властей к гражданам – «сами-сами!» – я поддерживаю и одобряю. Только это должно распространиться не только на уборку снега и скол льда. Нечего грязную работу на граждан, а сладкое себе.
Если уж «сами-сами» – давайте-ка мы всё будем «сами-сами». И архитектурный облик Петербурга определять, и застройку, и где детские сады и площадки, и как здоровье наше горькое питерское выправлять, и как коммуналки расселять, и что кому платить – всё «сами-сами». Анархия, говорите? Беспорядок?
А сейчас что у нас на улицах – порядок?
По-вашему мы уже попробовали – не работает. Давайте попробуем по-нашему.
Когда «сами-сами».
2011
Планета вздора
Как многие петербуржцы, я страдаю острым «антиремонтным синдромом» – когда в доме надо что-то чинить или налаживать, на меня наваливается странный столбняк. Вторжение электрика или даже новая покупка крупной мебели – это, согласитесь, изрядный стресс. Нарушение гомеостатического мироздания, как выразились братья Стругацкие.
Таким образом, новый красивенький телевизор (транслятор другой Галактики) стоял у меня где-то год, показывая три с половиной канала, и то сквозь интересную рябь. «Приятный колер, – думала я. – Надо бы купить костюмчик цвета телевизионных помех, очень петербургский стиль получится». И вообще, зачем мне телевизионное изобилие, когда я смотрю только «Возвращение Мухтара», сериал, вызывающий у меня глубокое спокойствие души?
Но вот пришел-таки нарушитель гомеостаза. Поколдовал. И я увидела телевселенную в ее практически необозримом квази-разнообразии. С неофитской страстью сжимая пульт управления, я прыгала по эфиру. Вылезли какие-то реки и каналы, о существовании которых я и не подозревала. Под загадочными аббревиатурами (РБК, ТДК, ВОТ и т. д.) сидели люди и взволнованно говорили о чем-то неведомом. Однако часы усиленных путешествий не принесли даже маленького удовольствия.