Жар сердец

Мартин Кэт

— Будем надеяться, что добрый майор найдет для тебя сухую одежду, — с ухмылкой сказал Пинкард.

«Черт побери! — выругалась про себя Силвер. — Если на земле есть человек, — заслуживающий Божьего суда, то он идет сейчас рядом со мной».

Этот тщедушный испанец с тонким крючковатым носом, смуглым лицом и жиденькими усиками оказался безжалостным, не знающим пощады преследователем, который гнался за ней, словно охотник за оленем. Она слышала его имя еще дома. Пинкард относился к породе людей, готовых взяться за выполнение

самой грязной работы, лишь бы она сулила хорошую прибыль.

Силвер затолкали в повозку. Прошло совсем немного времени, и они подъехали к причалу. Сопровождавшие Силвер трое мужчин снова выволокли ее под дождь. Пинкард глубже натянул свою шляпу с узкими полями, поднял воротник плаща и двинулся вперед.

— Давай шагай! — толкнул ее Джулиан. — Да смотри не упади.

Они приблизились к кораблю и взошли на борт.

— Нам нужно кое-что обсудить с майором, — обратился Пинкард к двинувшемуся им навстречу человеку в темно-синей форме.

— Он в своей каюте, — ответил матрос. — Как мне о вас доложить?

— Фердинанд Пинкард. Скажите, что я доставил на борт большую ценность для одного его хорошего друга.

Моряк бросил озадаченный взгляд на Силвер и пробежал глазами по ее мокрой одежде, связанным рукам и кляпу во рту. В его глазах мелькнуло сострадание.

Поспешно спустившись вниз, он скоро снова появился на палубе.

— Капитан ждет вас.

— Благодарю. — Пинкард повернулся к своим спутникам. — Вы двое ждите здесь, а ты, — он посмотрел на Джулиана, державшего Силвер мертвой хваткой, — пойдешь со мной.

Они спустились по лестнице, пересекли кают-компанию, и Пинкард решительно постучал в деревянную дверь. Глубокий сильный голос разрешил им войти. Распахнув дверь, Джулиан толкнул Силвер вперед и лишь затем вошел сам. Последним через порог переступил Пинкард.

— Что, черт побери, происходит?

Взгляд Силвер на секунду задержался на высоком светловолосом человеке, встающем из-за стола, с выражением недоумения на лице.

— Силвер, — произнес Пинкард, — это Морган Траск, майор морской пехоты. — Он повернулся к майору: — Я уверен, что она рада встретить человека, который когда-то дружил с ее отцом.

Силвер издала глухое проклятие, насколько ей это позволял кляп во рту, и, извернувшись, ударила испанца туфлей по ногам, за что получила сильный удар по лицу. Изумленный разыгравшейся перед ним сценой, майор перехватил руку Пинкарда, который собирался ударить еще раз.

— Я спрашиваю вас: что происходит? — повторил свой вопрос майор, со злостью глядя в глаза испанца. — Если этого не скажете вы, я развяжу девушку, и мне все объяснит она.

— Будь я на вашем месте, я бы так не рисковал. У Силвер буйный нрав.

— Ну это я сам увижу.

— Друг, о котором я упомянул, — граф Кентский. — Слова Пинкарда не произвели на майора никакого впечатления. Ему явно не нравилось поведение испанца.

Шрам на лице майора придавал ему мрачный, угрожающий вид. Впрочем, угрожающим в нем сейчас можно было назвать все: и квадратную челюсть, и прямой нос, и широкие плечи.

— Какое она имеет отношение к Уильяму? — спросил он. Пинкард издал негромкий смешок, его тонкие усики изогнулись над губами.

— Эта темноглазая красотка не кто иная, как его дочь.

Он вытащил платок из ее рта.

— Майор Морган Траск имеет счастье видеть леди Салину Хардвик-Джоунс?

По гордо вздернутому подбородку и манере держать — плечи Морган понял, что так оно и есть.

— Мое имя — Силвер Джоунс, — ответила девушка. — Я работаю в таверне «Белая лошадь» на Бэй-стрит. Этот человек — сумасшедший. Не путайте свою леди Салину Хардвик-Джоунс с Силвер Джоунс.

На лице Моргана мелькнула улыбка. Было забавно видеть надменность Уильяма на перепачканном грязью лице его дочери. А мог ли он не узнать в этих карих глазах и длинных ресницах глаза жены Уильяма, Мэри?

— Вот как? Силвер? Не леди Салина?

Последний раз, когда он видел Уильяма, Моргану было всего пятнадцать лет. Граф Кентский был другом его отца, а ему приходился не столько другом, сколько скорее покровителем и учителем. Салина тогда была ребенком — веселым, игривым, любящим сидеть на папиных коленях. Затем Уильям решил оставить родовое поместье и уехать куда-нибудь далеко. Он купил небольшой остров в Вест-Индии, носящий название Катонга, и основал там плантацию. Временами Морган вспоминал об Уильяме и раздумывал над тем, как могла сложиться его судьба. Но у него никогда не было времени нанести визит своему старому учителю. Похоже, теперь такая возможность появилась.

— Я же сказала: мое имя — Силвер. Я работаю в таверне «Белая лошадь». Этот джентльмен ошибся.

Морган проигнорировал ее слова и повернулся к Пинкарду:

— Чего вы от меня хотите?

— Отвезите ее домой, — просто ответил испанец. — Должен вас предупредить, это, будет нелегкой задачей.

Морган внимательно посмотрел на Салину, и его взгляд непроизвольно задержался на ее груди, обрисованной прилипшей к телу материей, на затвердевших от холода сосках, а также на талии — такой узкой, что, казалось, ее можно обхватить пальцами.

— Почему вы бежали? — Он заставил себя взглянуть на ее лицо, чуть покрасневшее под его изучающим взглядом.

— Она хотела выйти замуж за человека, которого ее отец считал неподходящей партией, — ответил за нее Пинкард. — За какого-то проходимца, задержавшегося на острове по пути в Штаты. Папаша запретил им видеться, и она решила удрать со своим приятелем.

— Ты лжешь, Пинкард! — яростно выдохнула Силвер.

— И вы — не леди Салина? — с иронией добавил Морган. — Вы — Силвер Джоунс, прислуга в таверне, которая попала сюда по ошибке?