Жаркая ночь

Жеро Мишель

– Ну и ну! Льюис Хадсон – кумир молодежи, – прошептал Рик на ухо Энни и поспешно отстранился, заметив, что Энни собирается ткнуть его локтем в бок.

На конюшне девчонки, как положено, поахали и поохали при виде смешного жеребенка женского пола с огромными глазищами, который неуклюже ковылял на длинных ножках, еще плохо умея с ними обращаться.

– О Господи, – тихонько проговорила Энни, осторожно прижимаясь к Рику. – Всего несколько дней от роду, а смот-ои. как скачет.

– Ты уже решила, как ее назовешь, принцесса? –

громко обратился Рик к дочери.

Подпрыгивая от возбуждения, Хизер ответила:

– Мы говорили об этом по дороге сюда. Тамара советует назвать ее Титанией.

– Какое красивое имя! Ты любишь Шекспира, Тамара? – спросила Энни.

На лице девушки появилось недоуменное выражение.

– Вообще-то я имела в виду пароход «Титаник». Ну, про него еще фильм поставили, знаете? Но Титаник – не женское имя, и мы придумали Титанию.

– А... – протянула Энни.

– А у Шекспира есть такое имя? – спросила Хизер.

– Да, в комедии «Сон в летнюю ночь». Это королева эльфов.

– По-моему, хорошее имя, принцесса. А ты как думаешь? Девчонки немного посовещались шепотом, после чего Хизер изрекла, обращаясь к жеребенку, с сильным британским акцентом:

– Да. А посему нарекаю тебя Титанией. – И, хихикнув, добавила: – Красотка Титания. Вы только посмотрите на нее! Ну разве она не прелесть?!

– Ну все, я больше не могу, – скорчив гримасу, прошептал Рик Энни и, обращаясь к Хизер, сказал: – Хизер, мы с Энни идем обратно домой. Вы с нами?

– А можно еще немножко здесь побыть?

– Конечно. Только не очень долго, а то Венера будет нервничать.

И Рик с Энни не спеша направились к дому. Бак бежал за ними следом.

У калитки Энни остановилась и, с наслаждением вздохнув, сказала:

– Мне здесь ужасно нравится. Такой чистый воздух и такая тишина. Просто благодать... Даже для такой типичной горожанки, как я.

Рик открыл калитку.

– Я бы не смог жить в другом месте, здесь мой родной дом. А когда я умру, не возражал бы, чтобы меня похоронили на заднем дворе, под большим старым дубом.

При этих словах улыбка Энни погасла. Она отвернулась.

– Что случилось, Энни? – встревожился Рик.

– Твои слова навели меня на одну мысль... Не скажу, на какую. Ты подумаешь, что я болтаю всякую чепуху.

Взяв Энни за руку, Рик притянул ее к себе:

– Ну что ты, Энни. Скажи.

На лице Энни отразилось смущение.

– Я просто подумала, как было бы хорошо, если бы Льюис погиб, будучи мужчиной. То есть, я хочу сказать, ужасно, если он умер, так и не узнав, какие чувства испытываешь, когда занимаешься любовью, как, например, мы. – Покраснев, она отвернулась. – Вот видишь? Я же говорила, что ничего умного не скажу.

Рик помолчал, не зная, что ответить.

– Но у него же была девушка, – заметил он наконец.

– Их никогда не оставляли наедине настолько, чтобы они успели. – Взяв Рика за руку, Энни зашагала к дому. – Кроме того, Льюис

был настоящим джентльменом и не стал бы ее компрометировать. Он подождал бы до свадьбы.

– Но он был солдатом, а рядом с фортом наверняка обретались женщины, охочие до развлечений, – выдвинул предположение Рик. По правде говоря, ему было все равно, умер Хадсон девственником или нет, но видеть Энни такой грустной он не мог. – Так что не переживай. Твой солдатик как пить дать пару раз с кем-нибудь переспал.

– Какой ты грубый! – воскликнула Энни, легонько стукнула Рика по руке и расхохоталась, а тому только того и надо было.

Однако слова Энни заставили его задуматься над тем, что жизнь быстротечна и нужно наслаждаться каждым прожитым мгновением. А иначе какой в ней смысл? Да, Энни на многое открыла ему глаза.

Поднявшись на крыльцо, они стали смотреть на солнце, висевшее над лесистым обрывом Холлоу. Прислонившись к несущей колонне, Энни обвела пальцем сердечко и инициалы, вырезанные на дереве много лет назад. В развевающемся светлом платье, залитая солнечным светом, она напоминала ангела.

Рик подошел ближе, и она одарила его отнюдь не ангельским взглядом из-под полуопущенных ресниц. В ту же секунду Рика охватило такое страстное желание, что он поразился самому себе. О Господи! Нужно держать себя в руках, а то еще, чего доброго, займется с ней любовью прямо на крыльце. Он понимал, что страсть, которую он испытывает к Энни, в немалой степени объясняется чувством новизны, и все же никогда еще он ничего подобного не испытывал.

– Кто этот пылкий поклонник? – спросила Энни, постукивая пальцем по неровно вырезанным буквам.

– Мой прапрадед Джон. Он сделал прапрабабушке Ильзе предложение на том самом месте, где ты стоишь.

– В самом деле? – восторженно воскликнула Энни и улыбнулась.

– Да, это традиция. Дедушка Эдвард тоже сделал здесь предложение бабушке Элис, а папа – маме.

– И ты тоже?

Улыбка Рика погасла.

– Я – нет. Может быть, поэтому моя семейная жизнь и не задалась. Я нарушил традицию.

Энни бросила взгляд в сторону Холлоу:

– Какое красивое и романтичное место!

Рик придвинулся к Энни близко-близко, пока не почувствовал исходящий от нее сладкий ванильный запах, тепло ее тела, пока шаловливый ветерок не швырнул ему в лицо шелковистые пряди ее волос.

– Думаю, стоя на этом месте, я ничем не рискую, – заметила Энни. – Ты ведь не станешь делать мне предложение.

Она произнесла эти слова игривым тоном, однако Рику показалось, что тон ее несколько нарочитый, что его ответ для Энни очень важен. А впрочем, может быть, ему это только кажется.

– Я подумываю кое над каким предложением, – проговорил Рик, и Энни, круто обернувшись, испуганно уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Я предлагаю хорошенькой девушке поцеловать ее, если она ничего не имеет против.